Марк Луцкий - Сборник произведений

И не покроет снежной пеленою…

Доносов многозначащий петит

Стоит, как страж, за хрупкою строкою.

Тлетворный дух опасен, ядовит,

Как злой дракон, всегда готовый к бою,

И чувствуешь погоню за собою,

Недреманное ухо чутко бдит.

«Мы с каждым мгновеньем бессильней,

Хоть наша вина – не вина.

Над блочно-панельной Россией,

Как лагерный номер, - луна». *

Сама себя ты обращаешь в прах,

Россия, утонувшая в снегах.

------------------------------

* «Опыт ностальгии», 1973

9

Россия, утонувшая в снегах,

Скорбит своей душой заледенелой.

С печатью несвободы на устах,

С историей контрастной, черно-белой.

Издревле со свободой не в ладах,

С опричниной, от пыток очумелой,

Задавлен дух и кровоточит тело,

Но ток свободомыслья не зачах.

«Я выбираю Свободу,

Но не из боя, а в бой.

Я выбираю свободу

Быть просто самим собой». *

Твоя страна тебя же бьет с размаху,

Готовая на подвиг и на плаху.

-------------------------------------------

* «Я выбираю Свободу», 1971

10

Готовая на подвиг и на плаху,

На яркий свет и на гнетущий мрак.

Кому – Христу, Иегове, Аллаху

Сподобится подать России знак –

Не угождать губительному страху,

Поэты – не мишени для атак…

Как славно, что опальный Пастернак

Не отдан в руки лагерному праху!

«Ах, осыпались лапы елочьи,

Отзвенели его метели…

До чего ж мы гордимся, сволочи,

Что он умер в своей постели!» *

В своей постели, не в чужих краях…

Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх.

----------------------------

* «Памяти Б.Л.Пастернака», 1966

11

Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх,

Когда идут погромные кампании.

Но жив поэт! Жива в его руках

Машинка, что сработана в Германии.

И груз эпохи снова на плечах,

И песня, как молитва, как заклание,

И самиздат, подпольное издание,

На папиросных тоненьких листах.

«Их имен с эстрад не рассиропили,

В супер их не втиснули облаточный.

«Эрика» берет четыре копии,

Вот и все!.. А этого достаточно!» *

И страх грызет полковничью папаху,

Ленивой лентой лезет под рубаху

-------------------------

* «Мы не хуже Горация», 1964 -1966

12

Ленивой лентой лезет под рубаху,

Чиновнику охранки не до сна:

- Прихлопнуть бы заразу сходу, смаху,

Не подняла чтоб головы она.

И заработать новенькую бляху,

И выпить с чистой совестью вина.

Страна тогда устоями сильна,

Когда в домах бывает много страху.

« Это дом и не дом. Это дым без огня.

Это пыльный мираж, или фата-моргана.

Здесь Добро в сапогах рукояткой нагана

В дверь стучало мою, надзирая меня». *

Теперь издалека на все глядишь,

И застывает сумрачный Париж.

----------------------------------------

* «Заклинание Добра и Зла»,1974

13

И застывает сумрачный Париж.

Не будет больше у тебя Премьеры.

Седой консьерж, что коренаст и рыж,

Задернул на твоем окне портьеры.

Ты новой песней нас не удивишь

За рюмкой золотящейся мадеры…

И горечь поэтической карьеры,

Сам от себя, увы, не убежишь.

«И милых до срока состарил,

И с песней шагнул за предел,

И любящих плакать заставил,

И слышать их плач не хотел». *

Чуть слышная скребет в подъезде мышь,

Чужой страны кладбищенская тишь.

-----------------------------

* «Когда-нибудь дошлый историк…», 1972

14

Чужой страны кладбищенская тишь.

Не слышно даже тоненькой свирели.

И кто-то где-то сохранил престиж:

- Не умер Галич в собственной постели!

В каких далеких высях ты летишь?

Куда возносят музыки качели?

«Не умер Галич в собственной постели…»

Ты вольным духом в небесах паришь.

« И не знают вельможные каты,

Что не всякая близость близка

И что в храм ре-минорной токкаты

Недействительны их пропуска!» *

Токкаты Баха – ненадежный щит.

Ах, как нелепо! Музыкой убит!

---------------------------------

* «Слушая Баха», 1973

Магистрал

(акростих)

Ах, как нелепо! Музыкой убит!

Лежат осиротевшие пластинки.

Еще храня богемный колорит,

К нему спешат аккорды вечеринки.

Седой Париж, благочестивый вид.

Ах, как жестоко! Падают снежинки,

Не снег, скорей – застывшие слезинки,

До гроба ни одна не долетит.

Россия, утонувшая в снегах,

Готовая на подвиг и на плаху.

Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх,

Ленивой лентой лезет под рубаху.

И застывает сумрачный Париж –

Чужой страны кладбищенская тишь

Выткался над озером алый свет зари,