Марк Луцкий - Сборник произведений

И «шмон», и часового силуэт.

Здесь музыканту ночью снится цитра,

Маститому художнику – мольберт,

Архиерею – бархатная митра,

Поэту – напечатанный сонет.

«Мне вспомнился старинный апокриф –

Марию Лев преследовал в пустыне

По той простой, по той святой причине,

Что был Иосиф долго терпелив».*

В небытие уходят все до срока.

Короток век, и смерть твоя жестока.

------------------

* «Сонет», 1933

13

Короток век, и смерть твоя жестока.

Ну кто бы смог предвидеть этот день.

На «пересылке» близ Владивостока

Уйдет в могилу призрачная тень.

Взамен оркестра – шумная сорока,

Взамен венка – былой березы пень,

Над головой – приморских сосен сень,

Вторая речка вьется одиноко.

«Я с дымящей лучиной вхожу

К шестипалой неправде в избу:

- Дай-ка я на тебя погляжу,

Ведь лежать мне в сосновом гробу».*

Ушел поэт – закончилась морока.

Ах, снова нет в своей стране Пророка.

----------------------

* «Неправда»,1931

14

Ах, снова нет в своей стране Пророка,

В родных краях Пророки не живут.

Прослежен путь от устья до истока

И вновь вернулся в лагерный уют.

Координаты смертного потока,

Тираном предначертанный маршрут.

Заупокойных песен не поют,

Здесь все под властью горестного рока.

«Не кладите же мне, не кладите

Остроласковый лавр на виски.

Лучше сердце мое разорвите

Вы на синего моря куски…» *

Все… Вычеркнул из списка бригадир.

… Пришел поэт, и встрепенулся мир.

---------------------------------------------------

* «Заблудился я в небе – что делать?..»,1937

МАГИСТРАЛ

(акростих)

Пришел поэт, и встрепенулся мир,

Автографы разбросаны в тетради.

Могучий голос, ниспосланье лир,

Явил себя блистательной плеяде.

Талант поэта – чуткий балансир.

Искусство не нуждается в награде.

Москва и Чердынь – жизнь опять в догляде,

Уймется ли всевидящий вампир?

Что уготовит для поэта власть?

Его досье пока еще открыто.

Ночных допросов гибельная пасть

И вшивых нар убогая палитра.

Короток век, и смерть твоя жестока.

Ах, снова нет в своей земле Пророка!

Во дворе, под липой старой,

От крыльца невдалеке

Нам стихи поведал Шарик

На собачьем языке:

- Гав, гав, гав! Была мамаша

Очень грозной. Гав, гав, гав!

Был во гневе папа страшен,

Проявлял суровый нрав!

И в кого я только вышел?

Гав, гав, гав! Скажу вам так –

Я живу под этой крышей

Самым добрым из собак.

Говорят: «Воды он тише,

Не пошел в отца и мать!»

Как увижу ребятишек,

Так бегу к ним поиграть.

Гав, гав, гав! Я без оглядки,

Позабыв, что я большой,

С ребятней играю в прятки,

С нею телом и душой.

Я на выставках медали

Получил за мощный рост,

А девчонки повязали

Восемь бантиков на хвост.

Подаю ребятам лапу,

Дворник машет мне рукой!

Гав, гав, гав! Не в маму с папой,

Так в кого же я такой?

Мне противна ссора, драка,

Кто бы ни был в споре прав.

«Шарик – добрая собака!»

Это верно! Гав, гав, гав!

Ах, как же их старались запретить,

Те книги, уничтожить с ними встречи!

Но продолжалась красноречья нить,

И библеизмы жили в нашей речи!

Язык хранил знакомые слова:

«От сотворенья мира», «от Адама»,

«От дерева познанья»… Голова

Полна цитат от «хаоса» до «Храма».

Пусть не всегда уютным был удел,

И не было пути с «небесной манной»,

Но совмещать слова язык умел

С мечтою о «Земле Обетованной».

Порой мешала «суета сует»,

Что «тьмой кромешной» высилась над нами,

Но были живы «заповедь», «завет»,

И крепок был «краеугольный камень».

Слова привычно улетают с губ,

С времен далеких ярки и поныне -

И грозный рык «иерихонских труб»,

И голос «вопиющего в пустыне».

Давным давно понятен их язык,

Но с каждыи веком - чем древней, тем краше,

Крылатые слова библейских книг,

"Всевидящее око" жизни нашей.

1

Киммерии заветный уголок

На сорок лет – пристанище, обитель.

Здесь он – творец, художник, небожитель,

Философ, прорицатель и пророк.

Властитель дум, истории знаток,

В которой – созидатель, а не зритель,

Степей и моря ревностный смотритель,

В хитоне и с прическою «в кружок».