Дмитрий Быков - Новые и новейшие письма счастья (сборник)

Мы вошли в такое рококо, душу в пятки накрепко упрятав, – нам теперь до Минска далеко, а уж до Туниса – как до Штатов. Раз они свободу завели, безопасность жителей затронув, – пусть найдут замену бен-Али, благо их там десять миллионов! А у нас их больше в десять раз, но, кружа над местным пепелищем, паре, воцарившейся у нас, мы замены сроду не отыщем. Дружный наш тандем неразложим, местные элиты нерадивы, а какие парный наш режим вырастил себе альтернативы! Дорожают местные дрова, провода срываются от стужи – но сумели сделать эти два, что остались только те, кто хуже. Бен-Али, когда б он был умен, а не просто вылизан до блеска, – по рецептам нашенских времен запросто б упас себя от бегства. Он сказал бы: «Выслушай, Тунис! Прекрати разнузданную ругань. От меня дорога – только вниз. Я уйду – и будет гитлерюгенд. Видишь – маршируют по двору, грозно отрабатывая ставку? Вот что будет, если я умру или, не дай бог, пойду в отставку». И толпа б завыла: «Бен-Али! Задержись хотя бы лет на десять!» – а смутьянов всех на фонари тут же потрудились бы развесить, всяк бы в воздух чепчики бросал и в штаны от радости мочился, а того, кто против, записал тут же в сексуальные меньшинства. И режим остался бы таков, и Али бы оказался вечен, если б там имелся бен-Сурков или, на худой конец, бен-Сечин.

И народ бы пил как искони, слезы счастья с водкою мешая.

А за волей ездили б они хоть в Руанду. Африка большая.

Юрию Лужкову, попросившему о предоставлении ему латвийского гражданства

Можно выстроить схему двулицую, из подростков воспитывать скот, из милиции сделать полицию и вводить православный дресс-код, сделать так, чтоб из власти повыбыли всех, в ком были зачатки стыда, упразднить за ненужностью выборы, римский цирк сотворить из суда, раздвигать своей родине лядвия и сдирать с нее даже белье – но в конце этой лестницы Латвия, и нельзя забывать про нее.

Можно всех придавить пирамидою – и ведь будут хвалить до поры, – мучить недра программою «Выдою», называться царями горы, гнобить умника, пестовать увальня, – да уже и сбежал, кто умен, – довести населенье до уровня черной Африки старых времен, воспевать свои подвиги ратные, прочий мир произвесть во враги – но о виде на жительство в Латвии забывать никогда не моги.

Здесь «Прощанье славянки» включается – старый марш, что доселе не скис: ведь когда-то она попрощается с этим шествием крашеных крыс? Не навек твои глюки, красавица: сгинет морок – и нету его. Карусель наша тем лишь и славится, что доедешь на ней до всего: то на запад, а то на восток она – сносу нет деревянным коням! Доживем – и возглавит Сорокина НТВ или Первый канал, и нашисты, вчера еще дерзкие, что Немцова ловили сачком, будут фото стирать селигерские и в метро пробираться бочком; и нацисты с готовностью шлюшкинской будут втюхивать, боже ты мой, что ходили на митинг на Пушкинской и питались одной шаурмой… Крот истории, долго ты роешься и не любишь молоть языком. Мы увидим в Кремле Шендеровича – я б доверил ему избирком! Телезрителям, правдой ошпаренным, будет душно от телепремьер; будут спорить Ольшанский с Шушариным в шоу Шустера на РТР: разрешить ли ЕР демонстрацию где-нибудь за Садовым кольцом – или сразу устроить люстрацию всей толпе, да и дело с концом, чтоб в России позора таковского не бывало во веки веков? Как он тайно спасал Ходорковского, мемуары напишет Сурков… Будет так, на меня положитеся; мы на этом стоим рубеже. Все кончается видом на жительство – да не раз и кончалось уже. Тут традиция. Я бы и рад ее разорвать ради завтрашних дней – но в конце обязательно Латвия. Или Лондон. Но Лондон трудней.

Мать-Европа! Прими мое «грациа». За какой мы наказаны грех, что по очереди эмиграция тут спасает решительно всех? Мы опять озаботились чисткою – и прикинь, попросился Лужков в ту страну, что когда-то фашистскою называл под восторги дружков. Уж какая, казалось бы, ладная у него получилась среда! Как ни кинь – получается Латвия.

БАЗИЛИО

Оставь газету, идиот! Забудь свои вопросы, лысый! Молчать, Давос: для вас поет тандем Базилио с Алисой. Который год лиса и кот на нашем Поле все решают. Еще там вроде был народ, но нам он, в общем, не мешает.

АЛИСА Да что ж народец – ничего… Запуган был еще усами… У нас сажают одного, а прочие ложатся сами. Глотают снедь, считают медь, Манеж – обычная разрядка… Вам с ними дела не иметь, мы их и сами видим редко. Не бойтесь, бунт для них – табу, мы сокращаем их, не тронув; на то, чтоб обслужить трубу, нам надо десять миллионов. Мы их снабдим инвентарем, по три рубля дадим в ручищи, – а прочих скоро уберем, и воздух сразу станет чище.