Юрий Колкер - Завет и тяжба. Стихи 1982-93

Но звуки алгебру перетянули,

Сник мой естественнонаучный пыл...

Ему и мне — нам север вреден был,

Лапша, клопы да враки надоели,

Бездельем тяготились мы...

В ущелье

Ныряет наш фольксваген. На скале,

Слегка поблёскивая в зыбкой мгле,

Маячит изваяние оленя;

Давным-давно, в порыве умиленья,

Его, земле во славу, вознесли

Вольнолюбивым возгласом земли,

Излишне, может быть, сентиментальным,

Но сделанным на совесть, матерьяльным,

Таким, что собственника веселит, —

Что нам обычай подчеркнуть велит

Со снисходительностью...

Нет, не пивом,

Не благонравьем тягостным, а мифом,

С Гельвецией сведя Бахчисарай

И Ганзу, чуден скифу этот край.

В нём грозно всё взывает к подсознанью,

К прародине, к первичному изгнанью,

К предвечному, и дух, густой, как мёд,

В прирейнских землях и лесах течёт

Для нас...

Жил человек в Шварцвальде. Он,

Своим искусством древним упоён,

Водитель был, однако же, исправный,

И мы доехали. Я помню славный

Разноязыкий шумный русский дом

И в нём достаток, нажитый трудом —

Осмысленным, не тем, что нас состарил.

Хозяин — китаист, он кочегарил

На севере, а здесь преподаёт...

Нет, труд не враг душе, наоборот:

Расслабленность — вот малодушье: к людям

Льнёт пошлостью она и словоблудьем,

В жестокости и скуке потонул

Хвалёный артистический разгул,

А чада сердца с нами остаются.

Нет, это вздор: сердца — не продаются

И покаяньем — не искупишь ложь...

Возлюбленную к жизни не вернёшь.

15 сентября 1988

* * *

Архитектура — вот что Ему

Провиделось в предвечную тьму,

И женщину он строит, как дом:

Как ждущий наполненья объём.

Профессор морфологии, сват,

Он сочлененья чтит и обряд.

Он сам не свой до форм. Парфенон

Порывом чувственным вознесён.

В стенах локализованный дух

Разыгрывает действо о двух.

Зиждительная мысль хороша:

Под сводами гнездится душа,

Блаженствует меж линий и числ

Двуполый ритмизованный смысл.

План мира сексуален — и речь

Приличествует в ритмы облечь...

— Довольно рассуждать, помолчи,

Забудешь бутерброд и ключи.

30 мая 1988

* * *

Дине Яблонской

Дорога сворачивает на Камчатку.

Гражданскую, веришь ли, оборону

В нагрузку к языку и литературе, —

Вот что она там преподавала!

Сопки, олени. Поодаль — Чукотка,

Где отпуск учительница проводит.

Холодное, комариное лето.

Полдюжины выцветших фотографий.

Возвращенье. Безвременье, остыванье,

Романы, супружество полупустое.

Качается маятник московский,

Линяет, в кольца свившись, эпоха.

Тут — приговор: от силы — полгода.

Резиновые перчатки хирурга.

Эфир, щекочущий нервы. Морфий.

Апелляция к небу. Оттуда — прощенье.

Теперь — каббала и виноградник

В зелёной, сияющей Галилее.

Судьба, при ближайшем рассмотрении, вышла

Как все. Твоей и моей не хуже.

29 мая 1988

* * *

Был я мал. Судьба была не видна.

Посулила мне старуха одна:

— Вот возьмёшь из рук моих этот цвет ,

Станешь ты национальный поэт! —

Я, как водится, вконец оробел:

Колокольчик нежно так голубел...

Засушил его я в книге. Цветок

На загадочную лирику лёг:

Русский классик и большой патриот

В ней Шотландию отчизной зовёт.

Сокрушительный и сладостный хор

Прянул в душу мне: пиратский простор,

Кливер, туч края жемчужны , жираф

Бродит (шею над скворечней задрав)...

Чуть-чуть ёрничала бабушка. Слог

Я не выдумал, а чистым сберёг:

— Внидь в народа твоего мощный дух! —

(Не сказала лишь, какого из двух;

Не сказала, чем талант нехорош,

Если части целое предпочтёшь.)

Звали Агнией сивиллу. Вопрос

Вместе с холмиком травою порос.

Вождь похерен. Атом в ступе растёрт

До тестикул, до желёз и аорт,

Лимфой полнятся рубины Кремля,

Под стеною шевелится земля,

Чёрный колокол утюжит страну,

За обиду выдавая вину...

В Левашове, в предпоследний приезд,

Посетил я покосившийся крест.

Всплыло детство: дачный садик сырой,

Флоксы, грабли, керосинка, Роб Рой...

Верно, молодость мою берегла:

Всё-то знала, да с собой унесла.

4 сентября 1988

1

Харита строгая нашептывает мне:

Венки и почести на этой шаткой сцене

Оставь ребячеству, живи в своей стране

И неразборчивой не угождай Камене.

Хозяйка ветрена и любит мишуру,