Густаво Беккер: Грот мавританки

IX.

Пришелъ въ себя, очнулся онъ —
Но съ устъ его ужасный стонъ
Сорвался съ огненнымъ дыханьемъ,
Исторгнутъ тягостнымъ страданьемъ.
«Воды! воды! вся грудь въ огнѣ, —
„О, сжалься, дай напиться мнѣ!“
Онъ повторялъ, изнемогая.
„Воды! воды!.. я умираю“…
Тоски мучительной полна,
Тяжелый шлемъ его она
Сняла дрожащими руками,
И торопливмый шагами
Спѣшитъ на брегъ во тьмѣ ночной,
Чтобъ зачерпнуть воды рѣчной.
Луна въ глубокомъ небѣ блещетъ,
У черныхъ скалъ Альяма плещетъ,
И Зара свѣжею струей
Шлемъ наполняетъ золотой,
Склонившись надъ волной гремучей.
Вдругъ, точно молнія изъ тучи,
Во мракѣ отыскавши путь,
Стрѣла впилась ей прямо въ грудь…
То стража съ башни увидала,
Какъ промелькнуло покрывало,
И наудачу съ вышины
Стрѣлу пустила со стѣны:
Она красавицу сразила…
Но отнести она спѣшила
Послѣдній милому привѣтъ:
Кровавый оставляя слѣдъ,
Истомлена, блѣдна, шатаясь,
За вѣтви гибкія цѣпляясь,
Она съ водой вернулась вновь
Туда, гдѣ нѣжная любовь
Пріютъ для милаго сыскала,
И близь него безъ силъ упала,
Но протянула шлемъ съ водой
Ему дрожащею рукой…

X.

Ужасный видъ ея страданья
Вдругъ возвратилъ ему сознанье;
Въ чертахъ прекраснаго лица
Начало страшнаго конца
Онъ прочиталъ потухшимъ взоромъ.
Судьбы жестокимъ приговоромъ
До глубины души сраженъ,
Внезапной мыслью озаренъ,
Отъ свѣжихъ струй онъ отстранился
И надъ возлюбленной склонился:
«Тебя какъ жизнь я полюбилъ,
Я для тебя все, все забылъ —
И честь и родину и вѣру…
Въ своей любви не зналъ я мѣру,
И Небо тяжко оскорбилъ;
Тобой — отецъ обманутъ былъ…
Когда ты истинно любила,
Скажи, ужель должна могила
Насъ безвозвратно разлучить?
О, дай съ твоей соединить
Мнѣ душу полную мученья!
За грѣхъ нашъ тяжкій въ искупленье
Прими крещенье въ этотъ часъ —
И Богъ не покараетъ насъ,
Не разлучитъ насъ въ жизни вѣчной,
И для любови безконечной
И для блаженства воскреситъ.
О, согласись, и Онъ проститъ!..»
Въ отвѣтъ на жаркія моленья
Едва примѣтнымъ наклоненьемъ
Смертельно блѣднаго чела
Она согласіе дала,
И онъ слабѣющей рукою
Ее съ молитвою святою
Водой живящей оросилъ,
И вздохъ послѣдній испустилъ…

XI.

На утро по слѣдамъ кровавымъ,
Примявшимъ луговыя травы,
Открыли въ потаенный гротъ
Вѣтвями загражденный входъ,
И тамъ безъ жизни и дыханья,
Чужда печали и страданья,
Въ тиши, въ покоѣ неземномъ,
Могильнымъ почивала сномъ
Чета прекрасная влюбленныхъ,
Съ землей и небомъ примиренныхъ…
Съ тѣхъ поръ всегда зоветъ народъ
То мѣсто «Мавританки гротъ.»