Густаво Беккер - Грот мавританки

VI.

О ней тоскующій, угрюмый,
Онъ думалъ. Но недолго думалъ.
Рѣшенье смѣлое въ труди
Созрѣло вдругъ, и впереди
Онъ цѣль завѣтную намѣтилъ.
Немного дней онъ въ замкѣ встрѣтилъ,
И ужь въ губительный походъ
Опять войска свои ведетъ…
«Клянусь надеждой на спасенье —
За плѣнъ позорный въ отомщенье
Гнѣздо невѣрныхъ раззорить,
Пятно неволи кровью смыть.
Ко мнѣ друзья! За мной вассалы!»
И громко повторили скалы
Призывный крикъ, отважный кличъ,
И какъ небесный грозный бичъ,
Не зная страха и преграды,
На замка вражьяго громады
Они обрушились въ ночи.
И солнца юнаго лучи,
Возставъ, побѣду озарили:
Испанцы въ замкѣ ужь царили,
И флагъ кровавый золотой
На башнѣ ихъ сторожевой
По вѣтру гордо развѣвался,
И вождь побѣдой упивался…
Желанной цѣли онъ достигъ:
Съ остаткомъ войскъ алькадъ-старикъ,
Изъ замка вытѣсненъ съ позоромъ,
Спасаясь бѣгствомъ, скрылся въ горы.
А дочь прекрасная его
Въ тиши покоя своего
Отъ шума битвы пробудилась
И, устрашенная, молилась,
Чтобъ побѣдилъ ея отецъ.
Когда-же солнце наконецъ
Надъ горизонтомъ засіяло,
И пораженье ясно стало —
Тогда предъ ней, къ ея ногамъ
Склонился побѣдитель самъ,
И въ томъ, кого такъ трепетала,
Она желаннаго узнала…

VII.

Дни мчались… Страстью упоенъ
И въ обожанье погруженъ,
Забывъ весь міръ и край родимый,
У ногъ красавицы любимой,
Гдѣ онъ оружіе сложилъ,
Все время рыцарь проводилъ,
Средь добровольнаго изгнанья.
И ужь полны негодованья,
Вассалы начали роптать:
«Ужели жизнью рисковать
Мы для того сюда летѣли,
Чтобъ вождь такой постыдной цѣли
Достигнуть могъ и сталъ потомъ
Своей же плѣнницы рабомъ?
Теперь все въ замкѣ намъ подвластно,
Но оставаться здѣсь опасно:
Полки невѣрныхъ каждый часъ
Готовы вновь напасть на насъ.
Преступной упоенъ любовью,
Не дорожитъ онъ нашей кровью,
Готовъ онъ въ жертву насъ принесть.
Онъ позабылъ и стыдъ и честь —
Ужасно будетъ наказанье!»
И вотъ — сбылося предсказанье…
Внезапной вѣсти внеылетъ онъ:
Уже идутъ со всѣхъ сторонъ,
Грозящей надвигаясь тучей,
Полки враговъ стѣной могучей,
Ужь подошли къ подножью скалъ.
И часъ рѣшительный насталъ,
Часъ неизбѣжный столкновенья…
Очнувшись, какъ отъ сновидѣнья,
Восппрянулъ рыцарь молодой,
Схватился сильною рукой
За мечъ свой славный и надежный,
Въ послѣдній разъ со страстью нѣжной
Къ груди красавицу прижалъ,
И поспѣшилъ на лоно скалъ,
Куда взбирался врагъ опасный.
И завязался бой ужасный…
Дрались испанцы, точно львы;
Но все напрасно: головы
Никто не снесъ въ кровавой встрѣчѣ,
Погибли всѣ въ жестокой сѣчѣ,
Числомъ враговъ побѣждены…
Смотрѣла Зара со стѣны
На роковое столкновенье.
Но кто пойметъ ея мученье,
Когда Испанскій вождъ упалъ?
На мигъ ей ужасъ кровь сковалъ,
Въ ея очахъ сверкнули слезы,
И съ устъ сорвался вопль угрозы.

VIII.

Тоски, отчаянья полна,
Спѣшитъ скорѣй сойти она
Съ зубчатыхъ стѣнъ на поле битвы
И шепчетъ жаркія молитвы.
Пока лазурный небосклонъ
Сіяньемъ солнца озаренъ,
Выѣшаться въ бой она не смѣла,
И нетерпѣньемъ пламенѣла
Ея тоскующая грудь.
Не страшенъ ей кровавый путь:
Не крови видъ, не смерть, не сѣча —
Страшна съ отцомъ забытымъ встрѣча.
И наконецъ погаснулъ день.
Теперь ее ночная тѣнь
Отъ глазъ непрошенныхъ скрывала,
И завернувшись въ покрывало,
Она со скалъ тайкомъ сошла,
И вскорѣ милаго нашла
На мѣстѣ томъ, гдѣ онъ сраженный
Горячей кровью обагренный,
Въ ея глазахъ тогда упалъ.
О, радость! Онъ еще дышалъ,
Онъ жилъ! Онъ избѣжалъ могилы!
Надежда придала ей силы:
Поднявъ, она его несетъ
Въ глубокій потаенный гротъ,
Сокрытый въ лонѣ скалъ прибрежныхъ.
Очнулся онъ въ объятьяхъ нѣжныхъ,
Покрытый кровью, недвижимъ,
Но безопасенъ, и надъ нимъ,
Въ волненьи радостномъ рыдая,
Склонилась Зара молодая.
И доносился въ темный гротъ
Лишь тихій плескъ Альямскихъ водъ,
Лишь ночи мирное дыханье,
Ночныхъ цвѣтовъ благоуханье…