Иаков Стюарт: Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (сборник)

О Робин, взысканный сполна

Судьбой и Музой! Пей до дна!

О, помоги тебе жена

Шутить и петь —

И вдохнови тебя она

Теперь и впредь!

Да, Роберт Фергюссон умолк…

(В кредит он жил, и пил он в долг —

Но ведал в стихотворстве толк,

И был мастак!)

Уж лучше б умер целый полк

Худых писак!

Да, юного поэта жаль!

В Шотландию пришла печаль.

Но Муза наша навсегда ль

Сомкнет уста?

Цела шотландская скрижаль,

И не пуста!

Я верю: в рай ушел, не в ад

Орфея избранный собрат:

Грешил – да не был виноват!

И наизусть

Его твердят и стар и млад.

Грешил? И пусть!

И в день убогих похорон,

Внимая общий вопль и стон,

Вручил кудесник Аполлон

Тебе свой дар!

И слышат Бернсов лирный звон

И млад и стар!

И Муза, девица-краса,

Тебе являла чудеса;

Она вела тебя в леса,

И там ты мог

Услышать жизни голоса,

О полубог!

Подхватывают холм и дол

Звенящим эхом твой глагол;

Навеки славу ты обрел.

О наш поэт,

Ты – царь поэтов! Твой престол —

Весь белый свет.

Не брат, как вижу, Бернсу черт!

Поэта чтят и смерд и лорд:

Он безупречный взял аккорд,

И трель чиста!

Любой шотландец нынче горд —

И неспроста.

Как я люблю в июльский зной

Читать, простершись под сосной!

А томик твой всегда со мной —

Истрепан, худ…

Как восхищает глубиной

Твой звучный труд!

Здесь нет поэзии преград!

Часы бегут, года летят…

Звучат стихи на грустный лад —

И хоть заплачь!

А сменишь лад – я буду рад

Пуститься вскачь!

И прохиндеев, и шутов

Ты плеткой отхлестать готов:

А уж у плетки – семь хвостов!

О, что за плеть!

Ты всех мерзавцев и скотов

Сумел огреть!

Пусть неумелая хвала

И недостойна, и мала —

Но славить славные дела

Певцу – к лицу!

Иль Муза втуне отдала

Свой дар певцу?

Теперь, всесильный стихоплет,

Прощай! Неудержимый ход

Часов опять меня зовет —

Увы и ах!

И буди здрав за годом год —

Врагам на страх!

Сколь дивна ты, шотландская свирель!

О, сколько песен скрыто в тростнике!..

Трепещет упоительная трель,

Звучат слова на звонком языке.

Была свирель у Аллана в руке:

Знаток природы и людских сердец,

Он пел о всяком древе и цветке,

Он пел, как Пэти мирно пас овец —

И Мэгги обнимал, влюбленный сорванец!

Бродить бы мне вблизи журчащих вод,

Иль под ольхою нежась, птичий хор

Внимать! Неспешен сельской жизни ход,

Сокровища Природы тешат взор.

Какой роскошный луговой простор,

Как жаворонок нежит чуткий слух!

Вседневные заботы наши – вздор.

Беспечен, весел юноша-пастух:

Здорова плоть, и в ней гнездится бодрый дух.

О! Роберт Бернс, бессмертный менестрель,

Был не любитель жизни городской!

Его примером взял я – и досель

Алкаю славы с жаром и тоской.

Но кто же знал, что недалек такой

Ужаснейший, непоправимый день —

Что вечный к Бернсу близится покой?

Страна! Одежды черные надень!

Угас поэт, сошел под гробовую сень.

Горюй, Шотландия… Но, впрочем, нет!

Отри слезу, расправь скорее грудь:

Поэт ушел. Да здравствует поэт!

Я верю: есть меж нами кто-нибудь,

Кому дано бестрепетно дохнуть