Евгений Витковский - Век перевода (2006)

О Грек божественный, уже не диво,
Что ты природу превзошел в картине,
Но диво то, что отступает ныне
И небо перед тем, что боле живо.

На полотне простерло так правдиво
Свое сиянье солнце на притине,
Что ты причастен Божией средине,
Природы властелин трудолюбивый.

Прошу, о состязатель Прометея:
Свет жизни не кради в своем портрете,
В сем образе, во всем со мною схожем.

Душа в смятенье, выбирать не смея,
Хоть двадцать девять лет она на свете,
В каком творенье жить — твоем иль Божьем.

Священный, огнепламенный, летучий
Земле алтарь, жар солнцу, небу птица,
Сей звездный Арго, с парусом божница
На небо мчится сквозь ветра и тучи.

Венец Кармеля, неприступной кручи,
Та созерцает, емлет и дивится,
Что трепетно сумела раствориться
В Любви, священном рвенье, вере жгучей.

Воинствуй, церковь! Выступай по суше,
На небо мчись, одолевай пучины,
Испытанному кормчему доверясь.

Окрепни, побеждай, очисти души;
И да поглотят водные глубины
Грех, заблужденье и слепую ересь.

В мирной земле Самарии,
В стране, где садится солнце,
В убранной смарагдами раке
Лежит великан цветочный.

Зеленый Атлант небесный
В своей красоте простерся;
Хотя он — земное небо,
На небе мог быть горою.

Он бурям путь преграждает,
Он в самую высь вознесся
И стал бы частицей неба,
Окрашенный цветом горним.

Светило, в волнах не скрывшись,
Лишит его окоема,
И смеркнуться день заставит,
И скажет брезжиться ночи.

Растенья того великана,
В своем различии сходны,
Небесные суть посевы
Высокого землероба,

Того, что лучами сеет
Погибель ветрам проворным.
Двусолнечное затменье
Узрел Кармель [35] Кармель — горная гряда, также часто упоминается как гора Кармель или как горный хребет Кармель — горный массив на северо-западе Израиля. Примечание сканериста. опаленный,

Того могучего солнца,
Что в лучезарной повозке
Мчит по эклиптике ветра
Планетою огневою.

На самой его вершине,
Укрывшейся светом солнца, —
Увенчанная светилом
Прекрасная дева-роза,

Жасмин душистый с лилеей
Безгрешной; и неба своды
Цвета растений сбирают
В единое благовонье.

Цветок твой, Кармель священный,
Тереса, и ты укроешь
Ее красоту, и вихри
Вовеки ее не сломят.

Есть у людей защита
От злобы и ярости зверя,
Что в мире, голодный, рыщет —
Незыблемая свобода;
Ей с давних пор служат пищей
Те тайной вечери яства,
Которые ныне видим…

Мы печаль отринем,
Прочь разуверенье.
От Хлеба с Вином приидут
Пламени — тленье,
Зверю — смиренье,
Горю — забвенье,
Грехам — оставленье.

Слыхал я, как придворные судачат:
«Три тыщи нажил этой синекурой,
Могу и десять, ведь губа не дура».
По ним, не по цыганам розга плачет!

Что хочешь эти жулики припрячут
В согласье полном со своей натурой:
Рвань, мула, плащ — а их дубленой шкуры
Ценою и три куарто не назначат.

По буеракам их искать — пустое;
Зазорно вору жить анахоретом
И счастья своего искать в разбое.

Займитесь лучше нашим высшим светом:
Гнездо давно там свито воровское,
Где сладко жить мошенникам отпетым.