Алла Кузнецова - Живучее эхо Эллады

И вот он во дворце!.. Эгей сердито

Спросил, не поглядев: – Ты кто таков?

– Я чужеземец, ищущий защиты.

– Убил кого-то?

– Нет, украл быков!

– Коль не убил – и я тебе не нужен!

А тех быков отдай и не жалей.

Но вот Медея глянула на мужа —

И страх во взгляде уловил Эгей.

– А если хочешь погостить немного,

Денёк-другой в Афинах поживи,

Но если на быков нацелишь око…

– Скорей умру!..

– … так утоплю в крови.

Ушёл Тесей.

– Неуж-то дела мало?!

Всё едут… просят… – вот и все «дела».

Царь сына не признал, зато признала

Медея, что волшебницей была.

Она сама когда-то прибежала,

Коринф оставив. И совсем не зря:

Бессовестно лгала и обещала,

Что снова юным сделает царя.

Медея знала: поздно или рано

Царь свыкнется и будет ей сродни,

И доконала чарами обмана,

Во всём себе Эгея подчинив.

Она спокойно властвовала в доме,

Но сын Эгея им нанёс визит —

И что теперь?.. Всё будет по-другому???

Нет, ни за что! Он должен быть убит!

И выставив лазутчиком Тесея,

Который жаждал посягнуть на трон,

Уговорила хитрая Медея

Героя отравить, чтоб сгинул он.

Ошеломлённый царь, как изваянье,

Медею слушал, не сочтя за бред,

Молчаньем одобряя злодеянье:

«А что же делать, если силы нет?..»

Во время пира кубок для Тесея

Наполнен был отравленным вином,

Но поразил, как молния, Эгея

Знакомый меч. Луч солнца за окном

Вошёл тихонько в царские чертоги,

Чтоб поглядеть на пиршество семьи,

И ярко осветил героя ноги —

Узнал Эгей сандалии свои!

Старик-отец прижал к себе Тесея,

Смешались слёзы на родных щеках,

И тотчас царь велел изгнать Медею

С Медоном – сыном, позабыв про страх.

И воссиял Тесей прекрасным ликом,

И плакал царь, хвалу богам творя,

И жители Афин весёлым криком

Приветствовали юного царя!

_____________

– Плохая новость: у Эгея сын!.. —

Сказал Паллант, глотая боль обиды,

На фоне ликования Афин

Суровыми остались Паллантиды.

Тяжёлый непредвиденный урон

Давил, как глыба, тяжестью своею:

Надежды рухнули! Теперь Афинский трон

Достанется наследнику Тесею.

– Признаться честно, я не слишком рад

Всему тому, что царь наш сделал тайной.

Доныне почитаемый мной брат

Сюрприз нам преподнёс необычайный.

Выходит, за нос нас водил Эгей,

Недоучёл характер мой борцовский.

Насупились пятнадцать сыновей,

Локтями упираясь в стол отцовский. —

– Племянник мой прекрасен и умён,

И силой наделён невероятной —

Надолго оседлает царский трон!..

Что делать будем, думаю, понятно.

Я предлагаю тот нелёгкий путь,

Где звон мечей и смерти дурковатость,

И пусть война поможет нам вернуть

Былых надежд несбывшуюся радость!

И Паллантиды во главе с отцом

Начистили оружие и латы

И двинулись в поход! В конце концов,

Не в первый раз шёл брат войной на брата.

Прибегнув к хитрости, бывалый Паллантид

Воителей разбил на два отряда:

Один отряд имел открытый вид,

Другой ушёл невидимым в засаду.

Но их же вестник Леос-Паллантид

Раскрыл секрет, чтоб во дворце узнали —

И был отряд в засаде перебит,

Все остальные в панике бежали.

Победа!.. У Эгея светлый лик!..

Но для беды не писаны законы —

Отпущенный Гераклом критский бык

Опустошает земли Марафона.

– О мой отец! Уделом жизни всей

Сочту победоносные сраженья!..

И вскоре возвратившийся Тесей

Привёл быка для жертвоприношенья.

К Эгею морем прибыли послы

От Миноса (царя, что правил Критом).

О, эта дань!.. Как меч из-под полы,

Вменивший неизбежность быть убитым.

Вся Аттика теперь погружена

В глубокую печаль, что скорби равна,

Сутулилась властителя спина

От дани, что позорна и бесславна.

Раз в девять лет (и это – третий раз)

Царь Минос засылал послов к Эгею:

– Пусть помнят: зуб за зуб, а глаз за глаз…

Я не прощу им сына Андрогея!

Семь юношей и семь прекрасных дев

Собой являли дань царю чужому.

Несчастные, что, горе претерпев,

Заплаканными плыли прочь от дома,