Алла Кузнецова - Живучее эхо Эллады

О, сколько было познано героем

Опасностей, невиданных доселе?!

Они его одолевали роем,

«Одолевали», но не «одолели»!

Он всё-таки достиг земли предела

И, на титана глядя с изумленьем,

Как вкопанный стоял, а тот при деле,

Чуть-чуть согнув огромные колени,

Расставив ноги, что упёрлись в скалы,

Вперёд подавшись торсом широченным,

Держал небесный свод, а в нём блистала,

Как блюдо, располневшая Селена.

На лёгкой сини бархатного поля

В порядке, установленном веками,

Созвездия, учуяв ночи волю,

Мерцали золотыми огоньками.

– Всесильный и могущественный Атлас!

Приветствую тебя! Стоишь, не горбясь!..

Мне бог Нерей, что рассекретил адрес,

Доставил радость созерцать твой образ!

Я Зевса сын, Геракл… От Эврисфея,

Царя Микен. Прости меня, почтенный,

Царь повелел достать ему скорее

Три яблока – и принести в Микены.

Но не простых, а с золотого древа!

– О громовержца сын! Ты много просишь!

Как разболтают ветреные девы,

От гнева Геры головы не сносишь!

Царице в радость всё, что вне закона,

Но ты давно – герой небезызвестный…

Я сам схожу, чтоб ты не злил дракона,

Пока схожу, подержишь свод небесный!

Геракл снова Атласа восславил,

Взглянул на небо не без интереса,

Под свод одно плечо своё подставил,

Потом другое – и присел от веса!

Невероятной тяжестью давило,

Сгибало стан могучего Геракла!..

Афина, глядя вниз, проговорила:

– Отец, моё терпение иссякло!..

Он не удержит свод, предаст урону!..

Земля погибнет!!! Погляди получше!..

И Зевс, ударив кулаком по трону,

«Удержит!..» крикнул, хмурым став, как туча.

Вот вздулись мускулы героя, точно горы,

Пот заливал глаза от напряженья!..

А дочь на Зевса глянула с укором

И молча приняла своё решенье.

Геракл рывком на место свод поставил,

Старательно его уравновесив.

Он чувствовал, что телом кто-то правил,

Стараясь для его же интересов.

– Вот яблочки от родичей по крови!

Я сам снесу в Микены, если хочешь.

Взглянув на Атласа, герой насупил брови:

«Похоже, ты мне голову морочишь…»

Он в жизни не был слишком прост на вид

И с хитростью к нему не приставали,

Но тут же понял, что титан хитрит,

Лишь согласись – и поминай, как звали!

Да, Атлас явно перед ним юлит,

Дай волю – и титан унёс бы ноги…

Герой скрывал свой огорчённый вид,

Но так хотелось крикнуть:

– Что ж вы, боги?!.

Нельзя ли жить, чтобы не грызть удил,

Не разбазарить то, что мать хранила?

Титан не много воли ощутил,

Но тут же воля сердце полонила.

Геракл разгладил хмурь своих бровей

И тело повернул к нему внатужку:

– Я думаю, потерпит Эврисфей,

Пока найду плечам своим подушку!

– Считай, что сговорились! —