Анатолий Апостолов - За Храмовой стеной. Книга Памяти (сборник)

Это обстоятельство продолжало весьма огорчать Макара Михайловича. Не этим ли можно объяснить то странное «духовное бессилие» героя его книги «НО…» с его чуть ли не божественным могуществом в масштабах Солнечной системы?

Мучительно больно и бессмысленно быть «божественной точкой» в пустоте Мироздания, где для тебя давно свершился переход от биологической сущности к общемировому, вселенскому состоянию, при котором не может быть великого и малого (рассказ «Будем жить»).

Какие выводы напрашиваются после прочтения книги МАКАРА? Мир – совершенен, это мы – несовершенны, это мы – не-до– завершены…

Страшные, взрослые «сны разума» и по-детски сюрреалистические видения в рассказах и эссе МАКАРА легко переходят друг в друга и являются воплощением духовно-нравственных переживаний наших современников. Стоять «у бездны на краю» и с ужасом смотреть в «черную дыру» – было любимым, экстремальным занятием русских литераторов и философов.

МАКАР заглянул в Бездну, но не ужаснулся, отступил от ее края и сделалвыводы, выключил телефон, зашторил окна квартиры от назойливого яркого света, от шума и гама монотонной повседневности, лег на диван и уснул навечно…

В.Н. Никитин относится к той исключительно редкой породе людей, которые рождаются для мира Познания посмертно. Истина, ради которой жил этот выдающийся неординарный исследователь-философ, не знает смерти, хотя, увы, земная жизнь носителя великих Идей, как правило, бывает тяжелой и глубоко трагичной.

Никитин в своих научных исследованиях существенно расширил рамки и масштаб поисков смысла жизни и смысла истории таких выдающихся представителей российской философской мысли, как Н.А.Бердяев, Э.Л. Радлов, С.Н.Булгаков, Н.О. Лосский, В.В. Зеньковский, которые рассматривали историческую философию как возможный путь к историческому всезнанию Всеобщего Бытия.

В своей книге «Философия Вечности» (М. Изд-во РУДН, 2004) В.Н. Никитин не только сумел достойно протиснуться между двумя изначально полярными мировоззрениями – между Сциллой материалистической науки и Харибдой религиозно-эзотерических знаний, но и блестяще сумел перекинуть между ними мостик своей исторической высокой философии с ее предназначенческим и человекосущностным подходом.

Наконец, В.Н. Никитин был первым ученым-историком и философом, кто предложил нам историософский вариант еще пока не созданной «Сводной Теории Всего Сущего», о которой давно мечтают физики всего мира.

Научные исследования В.Н. Никитина в области историософии уместно назвать добротными плодами научного творчества, которое является уделом людей с богатым сверхчувственным воображением, уникальным умением «узреть незримое с давнишних пор»(В.А. Жуковский), предугадать непредвиденное.

В.Н. Никитин попытался заглянуть в Бездну непознанного, за «горизонт событий» и понять умом вещи уму непостижимые, нашел в себе смелость предложить нам свою на первый взгляд «безумную» версию целесообразного присутствия во Вселенной мыслящего разумного существа – человека.

Антропогония и космогония у Никитина идут в одной упряжке. Заглянув за горизонт позитивного знания, Никитин смог увидеть окраины Вселенной, ее пространственно-временную ткань и одновременно с этим рассмотреть дно вывернутой наизнанку человеческой души с ее Черной Троицей – «жадностью, ревностью и завистью».

Никитин глубоко обосновал крах Легенды о совершенном Человеке через идею о великом его предназначении. По Никитину смысл жизни человека, смысл любой вещи определяется ее предназначением, а предназначение человека и вещей реализуется через их внутреннюю суть.

Чтобы очеловечить человека, вернуть утраченного Человека необходим «сплав» трех степеней или форм знания – знание эмпирическое, знание философское и знание научное – только они совместно могут удовлетворить животворные потребности человеческого духа. Не подстраиваясь ни под одно из противоречивых мировоззрений, будь то научное, эзотерическое или религиозно-мифологическое, В.Н. Никитин сумел увязать их основные идеи в свете собственных представлений о Всеобщем Бытии.

Эти знания, сохраняя свое различие и действуя каждое в своей сфере, вместе с тем и тем самым не исключают друг друга, а находятся в нормальном, плодотворном взаимодействии, внося в бытие любого народа новые формы религиозного и национального существования.