Анатолий Апостолов - За Храмовой стеной. Книга Памяти (сборник)

Может быть, я? Благо, что такая оказия представилась. Здесь. За Храмовой стеной…

Его единственный сборник рассказов и эссе «НО..» (М. Изд-во УРАО, 2003) изобилует множеством философских озарений-переживаний, идей и гипотез, и рассчитан он на читателей, интересующихся высшей социологией и высшей философией, у кого давно проявилась эта непонятная тяга к бескомпромиссному познанию.

Автор этой необычной, странной книги был скромным человеком и в последние годы вел уединенный образ жизни. Себя он называл полушутливо «Свидетелем МАКАРОМ», а в выходных данных своей книги вместо полной фамилии автора указал только свое имя: «МАКАР».

Меня всегда восхищали люди, чьи души и умы ярко проявляются в своем неустанном поиске Истины, в своей неизменной пытливости, в стремлении видеть и понимать мир на грани понимания и под особым онтологическим углом зрения.

В Макаре Михайловиче меня всегда поражали интеллектуальная честность и мужество его интеллекта, его способность мыслить, как в понятиях, так и в образах.

Именно такие люди, как Макар были и остаются продолжателями дела тех мыслителей, кто еще триста лет назад мечтал примирить религиозное мировоззрение с научным. Кто пытался ввести в состав науки житейские, донаучные (эмпирические и эзотерические) знания в целях более полного философского и мировоззренческого истолкования данных науки и абсолютных религиозных истин.

Известно, что для многих мыслителей прошлого источником познания являлся чувственный и религиозный опыт, и просеивающий этот опыт через сито рассудка интеллект. История религии и науки сохранила нам имена многих религиозных деятелей, которые внесли огромный вклад в развитие духовной культуры и социально-экономического прогресса. История познания мира человеком гласит: союз науки и религии заключен в самом человеке.

В последние семь лет «Свидетеля Макара» не переставали мучить «вечные вопросы», одним из которых являлось трагическое противоречие между состоянием духа и состоянием биологической юности, эта вечная трагедия молодого человека – «животного полного грез» (Н. Заболоцкий).

В одном случае этот союз материи и духа гармоничен и естественен, а в другом – он невозможен вообще. Не потому ли, мечта многих представителей свободной мысли о плодотворном союзе науки и Священного писания («Закона») о том дне, когда ученый физик и философ-богослов будут говорить на одном понятийном языке и понимать друг друга остается мечтой и сегодня.

Причин этому, считал Макар Михайлович, несколько. Одна из них заключена в самой естественной науке как в системе знаний, полной заблуждений и просчетов в отношении предметов физического мира, другая – в самой религии как в «духовном ведомстве» с тысячелетней историей, полной многих противоречий, заблуждений и опасных ересей. История взаимоотношений этих двух полярных «идеологических ведомств» полна драматических событий и разного рода локальных, эпохальных конфликтов.

Камнем такого преткновения явилась «методологическая несовместимость» двух противоположных мировоззрений (особенно научного, материалистического) с его весьма ограниченными истинами, требующими дальнейшего усовершенствования, иных методов познания.

Об этом «камне преткновения» в свое время писала Елена Петровна Блаватская (1831-91) в известном теософском сочинении «Тайная доктрина», которое Макар Михайлович в последние годы жизни высоко ценил и перечитывал.

Особенно ярко эта несовместимость проявилась в науках, связанных с мироустройством и возникновением жизни во Вселенной. Вот уже в течение трех веков история науки выступает в качестве истории всевозможных догматизмов и деспотизмов разума, грубых промахов и грандиозных заблуждений.

Как только наука пытается объяснить «вечные» тайны Природы – например, механизм всемирного тяготения, или двойственную суть материи, ее «несотворимость» и «неуничтожимость», ее загадочную количественную неисчерпаемость «вглубь», бесконечное многообразие ее свойств, формы Всеобщего Бытия – тогда и возникает в научных доводах вопиющие противоречия, которые сглаживаются с помощью хитроумных интерпретаций.

Скрытые допущения, догадки и гипотезы, преподносимые учеными мужами в качестве безупречных доказательств, игра ученых в прятки с истиной делают битву науки с Непознаваемым миром рискованной, а исход ее – неопределенным.