Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы

* * *

Радио — в мир, радиовесть!

Московской царь-пушки радиорёв!..

От порога к порогу, из веси в весь,

От моря к морю.

Над морем крови, без звона бронзы, —

Камнем из кратера — громом грозным, —

Алая телеграмма, своды рушь!

Лети, радиорык!

Сверкайте, десять заповедей душ!

«На небо — алого шелка заплаты,

И провода — рвать,

И залепить бумагой циферблаты!»

От моря к морю,

От порога к порогу, из веси в весь, —

Московской царь-пушки радиорёв:

Радио — в мир, радиовесть.

1920

Перевод Д. Маркиша

ПУТНИКИ

Проносится краса лесов и сёл прибрежных.

Чьих поножовщин звон ты слышал издали?

Прошло ли? Кончилось ли в далях безмятежных?

Чьи в поле черепа преданьем заросли?

Всё заросло давно не кошенной, вихрастой,

Высокой зеленью, кладбищенской травой.

... Житомир, Киевщина, Знаменка и Фастов,

Прощай! И только свист ответит верстовой.

И поезда кричат в скудеющую осень,

И старики в глазах, заплаканных навек,

Лицо пылающей Украины уносят

На север, к берегам больших сибирских рек.

Ветрами всех широт обуглены их лица,

Им сотни тысяч верст знакомы позади.

Всмотрись же в путников, червонная столица,

Дай, Киев, руку им и песней проводи!

1920

Перевод П. Антокольского

БЕРЛИН

Как мерзлый картофель, торчит сквозь истлевшие тряпки

Исчахшая грудь с голубыми кореньями жил.

«Что? Что здесь меняют?.. А детской рубашки и шапки

Не надо ли?.. Нет?.. Белокурый... Вчера еще жил...»

Чесоточный пес, как на патоку, падок на падаль,

И треснувший череп седыми червями пророс...

«Что? Что здесь меняют? Хлеб? Сахар?.. А шапки

не надо ль?..»

Пять псиных оскалов вонзились в заржавленный мозг...

Меняют. Торгуют. Выносят из дома охапки...

Хохочут! Рыдают! Безумье и смех — пополам!..

И кружатся птицы, как черные детские шапки,

И льнут они к ветру, к его золотым волосам...

1920

Перевод О. Колычева

* * *

Бог дал тебе детей и руки золотые.

Вот лупу черную подносишь ты к глазам

И, на жену взглянув, как на часы стенные,

Заводишь снова счет секундам и годам.

О старый часовщик! Заплата на заплате!

Как стрелки ржавые, усы твои торчат

На выцветшем лице, на сером циферблате...

Но освещает всё живой, искристый взгляд.

И квохчет ласково твоя «она» средь хлама,

И тихо, не спеша освобождает грудь:

Ребенок на полу зовет протяжно: «Мама!»

Он девять месяцев прокладывал дорогу

В горячем животе... Ни вскрикнуть,

ни вздохнуть!

А нынче, «как часы, он ходит», слава богу...

1920

Перевод Д. Маркиша

* * *

Солдат, как жито, как колосья, косят,

Их много, как бурьяна на задворках.

Сюда, солдатки! Кто-нибудь да бросит

На пропитанье вам сухую корку.

Витрина жиром заплыла, намокла.

Худые дети рядом на панели.

Зубами пуль дробите эти стекла,

Сердца, ликуйте гимнами шрапнели.

Святые в тюрьмах, голь в ночлежках темных,

Стегайте жен несчастных и бездомных,

Пускай свои шарманки крутят бойко.

Куда загонит ночевать вас голод?

Днем нищенство, а ночью мрак да холод.

Днем — родина, а по ночам — помойка.

1920

Перевод Р. Сефа

ЛУЖАЙКА

В глубины осени глядит рогатый скот,

Сухие стебли трав перетирая вяло.

Он влажность выдохов лужайке отдает,

Где звонкая коса недавно погуляла.

Ленивый ветерок лужайку посетит,

Отыщет жухлый лист и вежливо подкинет,