Ван Вэй - Река Ванчуань

Вопят обезьяны {65} 65 Вопят обезьяны… — Вопли обезьян в китайской поэзии — символ тоски. —
И рады стараться.

И утром и вечером
Стыну в печали.

Не надо в ущелье {66} 66 …в ущелье… — В старинной рыбачьей песне говорится, что вопли обезьян в ущелье Уся, одном из трех знаменитых ущелий в верхнем течении реки Янзцы, вызывают слезы, увлажняющие одежды проезжающих.
Твоих декламаций:

И так уж глаза мои
Влажными стали.

В домах — печаль.
Пожары — словно буря.

Где государь {70} 70 Где государь… — Речь идет об императоре Сюаньцзуне, бежавшем от мятежников в провинцию Сычуань. ?
Когда вернется он?

А у пруда
«Сгустившейся лазури»

Гремят пиры
И флейт несется стон.

Здесь темно-лазоревы горы,
Хотя уж стоят холода,

Хотя уже поздняя осень,
А горные реки шумят.

Стою я у хижины жалкой,
Где жить обречен навсегда,

И слушаю в сумерках светлых
Вечернюю песню цикад.

Гляжу: над речной переправой
Закат догорает вдали.

Гляжу: над соседней деревней
Плывет одинокий дымок.

Когда бы, подобно Цзе Юю {71} 71 Цзе Юй — прозвище некоего Лу Туна. В царствование Чуского князя Чжао-вана (V в. до н. э.) Лу Тун, видя, что политическая обстановка неустойчива, прикинулся сумасшедшим и ушел со службы. Современники прозвали его «юродивым» или «безумцем из Чу». Однажды, когда Конфуций прибыл в царство Чу, Цзе Юй проходил мимо ворот его дома. Конфуций захотел с ним поговорить, но тот отказался и убежал. В этом стихотворении Ван Вэй сравнивает Пэй Ди с Цзе Юем, но, не решаясь сравнить себя с Конфуцием, отождествляет себя с Тао Цянем, знаменитым поэтом-эпикурейцем IV–V вв. нашей эры, у дома которого росли пять ив и который называл себя поэтому «господином пяти ив». ,
Вы здесь бы напиться могли, —

Пять ив возле хижины жалкой
Я тоже представить бы мог.

Давно уж
Исстрадавшийся в разлуке,

Тебя я
Вспоминаю без конца:

Когда соединялись
Наши руки —

Соединялись
Братские сердца.

Жизнь беспощадна:
«Рукава халатов

Разъединились» {72} 72 Разъединить рукава халатов — значит расстаться. , —
И моя тоска

На склоне лет,
Стремящихся к закату,

Поистине
Горька и глубока.

День или ночь —
Прелестно все вокруг.

И я стихи слагаю,
Милый друг.

Гляжу спокойно
В голубую высь,

На посох
Подбородком опершись.

Весенний ветерок
В сиянье дня

Колеблет орхидеи
У плетня.

Зайдут крестьяне
В хижину мою —

И каждого
В лицо я узнаю.

Всем радостно:
Воды полно кругом,

Образовавшей
Пресный водоем.

Еще, конечно,
Сливы не цветут,

Но почки
Дружно набухают тут,

И я прошу вас,
Друг мой дорогой, —

Быстрее доставайте
Посох свой:

Осмелюсь доложить,
Что настает

Пора крестьянских
Полевых работ.

Ночной ветерок, залетевший в окошко,
Колеблет халат мой устало.

Часы водяные звучат потихоньку,
И звуки их медленно тают.

Луна перешла за Небесную Реку {73} 73 Небесная Река — Млечный Путь. —
И сразу прохладнее стало.