Михаил Кузмин - Стихи

С детства помните сочельник,
Этот детский день из дней?
Пахнет смолкой свежий ельник
Из незапертых сеней.
Все звонят из лавок люди,
Нянька ходит часто вниз,
А на кухне в плоском блюде
Разварной миндальный рис.
Солнце яблоком сгорает
За узором льдистых лап.
Мама вещи прибирает
Да скрипит заветный шкап.
В зале все необычайно,
Не пускают никого,
Ах, условленная тайна!
Все – известно, все ново!
Тянет новая матроска,
Морщит в плечиках она.
В двери светлая полоска
Так заманчиво видна!
В парафиновом сияньи
Скоро ль распахнется дверь?
Это сладость ожиданья
Не прошла еще теперь.
Позабыты все заботы,
Ссоры, крики, слезы, лень.
Завтра, может, снова счеты,
А сейчас – прощеный день.
Свечи с треском светят, ярки,
От орехов желтый свет.
Загадаешь все подарки,
А загаданных и нет.
Ждал я пестрой карусели,
А достался мне гусар,
Ждал я пушки две недели —
Вышел дедка, мил и стар.
Только Оля угадала
(Подглядела ли, во сне ль
Увидала), но желала
И достала колыбель.
Все довольны, старый, малый,
Поцелуи, радость, смех.
И дрожит на ленте алой
Позолоченный орех.
Не ушли минуты эти,
Только спрятаны в комод.
Люди все бывают дети
Хоть однажды в долгий год.
Незаслуженного дара
Ждем у запертых дверей:
Неизвестного гусара
И зеленых егерей.
Иглы мелкой ели колки,
Сумрак голубой глубок,
Прилетит ли к нашей елке
Белокрылый голубок?
Не видна еще ребенку
Разукрашенная ель,
Только луч желто и тонко
Пробивается сквозь щель.
Боже, Боже, на дороге
Был смиренный Твой вертеп,
Знал Ты скорбные тревоги
И узнал слезовый хлеб.
Но ведет святая дрема
Ворожейных королей.
Кто лишен семьи и дома,
Божья Мама, пожалей!

1
В осеннем сне то слово прозвучало:
«Луна взошла, а донны Анны нет!»
Сулишь ты мне конец или начало,
Далекий и таинственный привет?
Я долго ждал, я ждал так много лет,
Чтоб предо мной мелькнула беглой тенью,
Как на воде, меж веток бледный свет,
Как отзвук заблудившемуся пенью, —
И предан вновь любви и странному волненью.

2
Заплаканна, прекрасна и желанна,
Я думал, сквозь трепещущий туман,
Что встретится со мною донна Анна,
Которой уж не снится дон Жуан.
Разрушен небом дерзостный обман,
Рассеян дым, пронзительный и серный,
И командору мир навеки дан…
Лишь вы поводите глазами серны,
А я у ваших ног, изменчивый и верный.

3
Как призрачно те сны осуществились!
И осень русская, почти зима,
И небо белое… Вы появились
Верхом (стоят по-прежнему дома).
О, донна Анна, ты бледна сама,
Не только я от этой встречи бледен.
На длинном платье странно бахрома
Запомнилась… Как наш рассудок беден!
А в сердце голос пел, так ярок и победен.

4
О, сердце, может, лучше не мечтать бы!
Испания и Моцарт – «Фигаро»!
Безумный день великолепной свадьбы,
Огни горят, зажженные пестро.
Мне арлекина острое перо
Судьба, смеясь, сама в тот день вручила
И наново раскинула Таро.
Какая-то таинственная сила
Меня тогда вела, любила и учила.

5
Ведь сам я создал негров и испанцев,
Для вас разлил волшебство звездных сфер,
Для ваших огненных и быстрых танцев
Сияет роскошь гроздьевых шпалер.
Моих… моих! напрасно кавалер
Вам руку жмет, но вы глядите странно.
Я узнаю по томности манер:
Я – Фигаро, а вы… вы – донна Анна.
Нет, дон Жуана нет, и не придет Сузанна!

6
Скорей, скорей! какой румяный холод!
Как звонко купола в Кремле горят!
Кто так любил, как я, и кто был молод,
Тот может вспомнить и Охотный ряд.
Какой-то русский, тепло-сонный яд
Роднит меня с душою старовера.
Вот коридор, лампадка… где-то спят…
Целуют… вздох… угар клубится серо…
За занавеской там… она – моя Венера.

7
Вы беглая… наутро вы бежали
(Господь, Господь, Тебе ее не жаль?),
Так жалостно лицо свое прижали
К решетке итальянской, глядя вдаль.
Одна слеза, как тяжкая печаль,
Тяжелая, свинцово с век скатилась.
Была ль заря на небе, не была ль,
Не знала ты и не оборотилась…
Душой и взором ты в Успенский храм стремилась.

8
И черный плат так плотно сжал те плечи,
Так неподвижно взор свой возвела
На Благовещенья святые свечи,
Как будто двинуться ты не могла.
И золотая, кованая мгла
Тебя взяла, благая, в обрамленье.
Твоих ресниц тяжелая игла
Легла туда в умильном удивленьи.
И трое скованы в мерцающем томленьи.