Мильхар - Тёмная поэзия

Мы ищем себя на просторах степей

(Нет покоя нам, нет покоя!),

Где яростна ветра лихого песнь

О дикой воле степей.

Но не найдём мы себя в полях

(Нет покоя нам, нет покоя!),

Полыни, вереска и ковыля

Нам будут чужды поля.

И не оставим поиски мы

(Нет покоя нам, нет покоя!),

Даже в объятьях сжигающей тьмы

Не оставим поиски мы.

Хоть слышен костра погребального треск

(Нет покоя нам, нет покоя!),

Мы продолжаем вперёд смотреть

И на погребальном костре.

(музыка)

2

Нас ничто не избавит от тяги к чужим языкам,

К ним приникли губами мы, словно к колодцу в пустыне,

Словно знаем, что будем мы живы и кровь не застынет

Лишь дотоле, покуда чужая речь дивно близка

И сладка, будто спело-медовая, сочная дыня…

Но везде, и для всех, и навечно нам быть в чужаках,

Ибо сказано было, и правда одна на века:

"Если мыслишь инако – да будешь ты изгнан отныне!"

Но в изгнаньи свободу мы приняли; кару – как дар

Мы воспели на странном и терпком смешеньи наречий,

Языков родниково-хрустальных живая вода

Нас омыла – она от забвенья и смерти излечит;

И мы счастливы, словно безумец влюблённый, когда

Перед встречей с любимой живет ожиданием встречи.

1

– Не ходи во Фригию, Юлиан,

Изгони сперва христиан из войска!

– Я философ, император, но не тиран -

По империи пойдут беспокойства…

– Не ходи во Фригию, Юлиан!

Смерть кошачьим глазом глядит тебе в спину!

Бед не оберёшься от христиан,

Суждено тебе во Фригии сгинуть!

Ах, пророчеств тёмных густой туман,

Предсказаний страшных глухие тени…

" Не ходи во Фригию, Юлиан!" -

Только не спасает предупрежденье.

И уже роса поутру блестит -

На траве рассветные сохнут слёзы.

Снова приближается стук копыт -

Стычка пограничная – несерьёзно…

Правду прорицал в давнем прошлом жрец:

И, ударом в спину, как колос, срезан

Падает с коня император-мудрец.

Меркнет свет. Последний уходит Цезарь.

2

В чеканной классике латыни

Легко читаются слова:

Пусть мир падёт, пусть кровь остынет,

Но мысль останется жива.

И, сколько б ни было событий,

Но остаются навсегда

Любовь, поэзия, открытья.

Все остальное – суета.

Иди над пропастью ошибок

По тонкой ниточке вины:

Ведь только дерзким – путь к вершинам,

И тьма забвенья – остальным.

Распятье сморщенного бога

Не защитит и не спасёт.

Простые буквы смотрят строго,

А мир пылает и цветёт.

Обернулось властью счастье и исчезло – не найти.

Мы уходим, не прощаясь. Там, за зарослями – Стикс.

Наши старые забавы остаются в городах.

Мы уходим, улыбаясь. Не вернёмся никогда.

Мы уходим, мы уходим в тополиную метель,

К непогоде, к непогоде, к холодам и темноте.

И, намеренно небрежно разрывая сладкий плен,

Расстаёмся мы с надеждой – те, кто смели повзрослеть,

Те, кто головы не склонит перед богом и бедой

Ни на гибельном изломе, ни за черною водой.

Мы уходим, мы уходим в тайну ночи, бездну дня,

В шорох волн и звон мелодий, в дождь и магию огня.

А идущим вслед за нами, по наследству или в дар:

Наша огненная память – семенами – в городах.

Да поможет знанья дерзость уберечься, не остыть

От жестокости недетской и от детской слепоты!

Мы уходим, мы уходим в тополиную метель,

К непогоде, к непогоде, к холодам и темноте.

Мы уходим, мы уходим от костров, чей горький дым

Нас проводит, нас проводит к свету Утренней Звезды.

За холмами – закат. Ярко-алое в кубке вино.

И сиреневый дым. И – за нами – прошедшие вёсны.

Мы отсюда уйдем, и погаснет костер за спиной,

И исчезнут в траве ослепительно рыжие звёзды.

Мы уходим в ночи. Выбран был этот путь, а не дан.

Тот, кто носит кристалл, не подвластен ни страху, ни боли.

Сохранит для грядущих мерцающий обсидиан,

Что есть память и сила, познание, дерзость и воля.

Горек запах полыни, как горечь всех прошлых утрат,

И ещё не умолкли гитар обнажённые нервы,

И горит наш костёр за всех тех, кто сгорел на кострах,

И на небе ночной ярко, дерзкая, светит Венера.

(музыка)

В хрустальном доме нету теней -

Дробятся искры хрустальных граней.

Заворожит красота камней,

Их блеск остёр – ладони изранит.

Богат дворец узорного льда.

Отважный путник, тебе я рада!

Но дольше смотришь – ближе беда.