Александр Чавчавадзе - Грузинские романтики

Прежде слушал я, закрыв глаза, неземную речь.
Взор очей твоих блистал порой, как разящий меч,
Пламень радости от их огня я хотел зажечь,
Видел нежный лик — бесценный дар наших кратких встреч.
А теперь? Лишь память их я храню в залог.
В горе вверг меня, разлучив с тобой, беспощадный рок!

Нежным ирисом украшен твой горделивый стан.
Не увянуть ни розам ланит твоих, ни твоим устам.
Сердца страстный стук в груди моей я считать устал.
Пряди длинных кос, мгла волос твоих, — я рабом их стал.
Сквозь узор чадры слепит глаза мне живой цветок.
В горе вверг меня, разлучив с тобой, безрассудный рок.

Ветви тополя — ветви рук твоих, далеки, горды.
Светят издали грудей твоих две ночных звезды.
Кипарис мой стройный, готов лобзать я твои следы,
Пролил море слез, и горечь их — соль морской воды.
Кровью залит мозг, туманит ум вечный вихрь тревог.
Как безжалостен разлучивший нас безрассудный рок!

В небе на радость мне взойди, луна,
Негою, милою бессонным, полна!
Роем, влюбленные, сюда, ко мне!
Славьте и радуйтесь — светла она!

Ближе, скорей, тесней!
Все, кто поет о ней,
Гимны слагайте ей!
Лунным безумьем безумен я.

Светом пронизана ночная мгла.
Вижу, что радость вокруг меня легла,
Скорби во взоре моем места нет, —
Давнее горе навсегда ушло.

Ближе, скорей, тесней!
Все, кто поет о ней,
Гимны слагайте ей!
Лунным безумьем безумен я.

Взгляда чернильное озеро бурлит,
Сердце, пронзенное стрелами, болит,
Лик исцеленного от смертных мук
Сладостной влагою слез залит.

Ближе, скорей, тесней!
Все, кто поет о ней,
Гимны слагайте ей!
Лунным безумьем безумен я.

Я изгнан судьбою жестокой из рая,
В тени кипариса побыть не успел.
Я с ним разлучен. От желаний сгорая,
В безумье я свой проклинаю удел.

О, смесь хрусталя, и жемчужин, и лала,
Прибавлен рубин, пламенеющий ало.
Когда ты свой рот, говоря, размыкала,
Я, полный хвалами, был нем и несмел.

Прочерчены гнутые брови, а взгляды —
Озера чернильные, море прохлады,
И войско ресниц поразит без пощады
Меня остриями всевидящих стрел.

Двугранный хрусталь — обиталище света.
В тяжелые локоны шея одета.
Соперник, ты рядом? Как вынести это?
Тьма сердце связала. Где мукам предел?

Ты держишь копье, поразить им готова.
Не спасся и я от копья золотого,
И мне исцеленье — рассказывать снова
О ране, о том, как был меток прицел.

Просьбы множу я: пощади,
Ты любовь воздвигла в груди.
Пусть голос милый
Спасет от могилы.
Сердце давно
Тебе вручено,
В ранах оно.

Ты — светило, но почему
Не всегда озаряешь тьму?
Пусть голос милый
Спасет от могилы.
Сердце давно
Тебе вручено,
В ранах оно.

Сердце ты опалила вдруг,
Но не вылечила недуг.
Пусть голос милый
Спасет от могилы.
Сердце давно
Тебе вручено,
В ранах оно.

Я увидел тебя, был рад,
После горечь вкусил и ад.
Пусть голос милый
Спасет от могилы.
Сердце давно
Тебе вручено,
В ранах оно.

Солнце, что ты светишь в мой склеп?
Я, следив за тобой, ослеп.
Пусть голос милый
Спасет от могилы.
Сердце давно
Тебе вручено,
В ранах оно.

Кто создал тебя, солнце, тот
Этим кару мне воздает.
Пусть голос милый
Спасет от могилы.
Сердце давно
Тебе вручено,
В ранах оно.

О роза, сердце влюблено,
Рассудок помутнен давно,
И рощей сделалось оно,
Где древо страсти взращено.

Ты соловьям внушаешь пенье,
Жжешь, ранишь, даришь исцеленье.

Коралл улыбкой рассечен,
Дарил мне одобренье он,
Но замкнут он. Ни звук, ни стон
Не слышны. Или клятвы — сон?

Ты соловьям внушаешь пенье,
Жжешь, ранишь, даришь исцеленье.

Твой лик — тень облака на нем.
Готовы слезы пасть дождем.
Гляжу в чернильный водоем.
Мне слышен стонов мрачных гром.

Ты соловьям внушаешь пенье,
Жжешь, ранишь, даришь исцеленье.