Коллектив авторов - Живая вода времени (сборник)

Ну, еще по одной, то бишь одну. Вы чего это не уважаете это дело? Не офицерский маневр, сиречь манер. Брр. Чего-то мучусь, мучаюсь. На чем мы там? А, в суд сейчас вот еду подавать, в Ж-ий. А что? В наше время даже жиды выигрывают. Дела вон, не в пример, какие громкие: Дрейфус, Бейлис. Пихтюку-Засуркову что ль не дано? Мосий Фомич Рахис ли не вправе? Рахис – это я по батюшке. А Засурков по тетеньке, ха-ха. Ненавижу! Засужу! Столбовые дворяне выискались – прям те пушкинские! Видали и не таких, приценились и переварили. Им, значит, все: привилегии все, грамоты и милости жалованные все, все школы, все университеты, все дороги в жизни! Для них и Рассея вдоль, и Европа враспор. Им гувернеры и доктора, приказчики и извозчики, половые и городовые: «Чего изволите, барин? – А шустовского мне, братец, под севрюжинку с хренком! Геть отсель, нет, эй, стой, полотенчика мне, человек, ах ты ж, морда татарская, быдло немытое, чернь посконная, холуй нечесаный, чухно чумазое». А Мосий, Фомы-фотографа отпрыск шестый, за все про все один, всего сам достигши. Убитое детство, нищая семья, бедная хата, с лука на чеснок, с щуки на горох. Азбуки и той не имел. Так нате выкусите: в пять лет полная гимназия, экстерном Киевский университет. А через три года, всего-то через три годочка, знатный юрист. Связи, знакомства, заказы. Дела! Одно громкое дело, а следующее – того громче – дело. Ибо главное: дело начать. Вот и на полковника заведу, а там, при фартовом стечении, и замну, сорву вот, – кажет ноготок, – лишь откупного с озорника. Ишь мне тут, пугачевщина. Бабахать из револьвера, людей пулями нзить! Дело сие хватное, наперед знаю. И выгода не в один слой. Вот вам по пальцам: опозорится старый бурбон на всю империю – раз, нервы поистреплет – два, в накладе при этом останется – три. А я что? Живым из кипятка вынырнул – раз, с дочурки его сласть подлизнул – два, после этого всего невинен – три, да еще и жертва – четыре, а, глядишь, произведут в социальные герои – тогда уж вся пять. К ужину герой в полном выигрыше и удовлетворении: моральном, материальном, именном и профессиональном – на чай, как говорится.

А быстро теперь смеркается. Вы, гляжу, упрямец, а я пиянец – хлоп стопочку, и в полном праве. У-у-а. брр. пфу. Что ж тут, стошнило. С кем не бывает? А скатерку сменят. На то и первый класс, чтоб с удобствами. За мной выгорит, не сомневайся, штабс-. шнапс-. капитан. Наш штабс брезгует шнапс. Не бывалое на Руси дело. Дело. Дело Бейлиса – вот он мой университет. Как, как? Мосий Фомич мое имя. На карточке же прописан. Пихтюк-Засурков. А то бы не слышали! Хо-хо, то я пресловутое убиение Ющинского под орех разделал. Не я один, знамо дело, там вся демократическая Россия персток приложила. У нас, разумеется, не Франция. Своих Зола где наскрести? Тута нема! Так, все мелкие корольки-короленки, шабес-штабес-пристегаи. Эй, чего, чего. Чего удумал? Вы же русский офицер. А-а».

Силой меня бог не обидел, а вот терпением обделил. Приглушив его разок по загривку, я донизу рванул окно, сгреб щуплое, мокрое тело и рывком перебросил на улицу. Высунулся – уже далеко и успело скатиться. Недвижимо. Теперь же и подумал: зачем, надо ли? Теперь поздно, впрочем. Если теперь он все еще дышит, то, верно, терзаем предсмертным вопросом: за что они нас так? И будет прав в своем недоумении. По-своему, по-ненашему. Но надеюсь, не дышит, и я, стало быть, укора избегну.

Фу ты, черт, а если он все наврал под пьяную гармонику? А я его. Но это еще тоже не факт.

Бывает же. Вот был ведь. адвокат. А осталось скомканное место, и еще иероглифы над подушкой. Он их выводил аккурат в момент моего прихода?

Я нагнулся. Там были цифры и начало подписи. Вот так: «18 08 14 Рах________________»…

Я посмотрел на часы. Это уже вчера.

На ближней станции я сошел…

Эту историю комментировать не желаю. Жестоко. Непонятно. Но было. Главное, что эту фотографию, действительно, находили. То ли тут, то ли там. То тут, то там. В общем, дело странное, и лучше б вам, товарищи, сам источник взять за грудки, хи-хи… Черный юмор.

«…Бред какой-то. А как здорово все начиналось. Но надо спешить. Оно, Они вот-вот придут. Хочу успеть записать. Сознание мреет. Дадут ли Они время? Не знаю… Вот начало…

Начало обычной курортной новеллы. Приехал сюда в отпуск. Что делает время! Лет 30 назад я уже здесь бывал с женой и пятилетней дочкой – бедной девочкой, угасшей в тот же далекий месяц, всецело принадлежавший нам троим…

Ах, время. Что-то чудится до щемления в груди знакомое во всем – корпусах, аллеях, беседках. А дальше все смазано пудрой десятилетий. Странно – я снова тут. А моих давно нету…