Алекс Тарн - Стихи и переводы разных лет

Судьба моя - как шахтный коридор,

Прорубленный неведомой бригадой:

Как ни петляй ему наперекор,

Он все равно доставит куда надо.

Когда-то, неразумен и упрям,

Я ждал развилок, верил в повороты...

Путь был извилист - коридор был прям,

Скала тверда - ни трещины, ни грота.

Потом, свои надежды истрепав -

От стенки к стенке - утлая свобода -

Я шел туда, куда вела тропа,

Не тратя сил на поиски обхода.

Да есть ли тот обход? Поверх голов

Летит мой путь заветный, путь заветный...

На дудочке играет крысолов,

И дети входят в Лету, входят в Лету.

Зашаркали, зашаркали

по улице шаги,

зажав губами жаркими

движения изгиб.

Замажут жирной сажею

единственный клочок,

куда ступает радужный,

хрустальный башмачок.

Шершавыми ошметками

залепят звон камней,

чтоб ты весной короткою

не добралась ко мне.

В жутком мире смятения и пустоты,

в диком вое свихнувшихся истин,

где защита птенцу твоему - только ты,

только ты, как птенец, беззащитен,

где о смерти уснувшей поет чернозем,

а о смерти воскресшей - суглинок,

дождь сражается с ветром, а ветер - с дождем,

и никто не прервет поединок,

и никто не пригладит взъерошенный мир,

нарисованный Господом космос,

где среди декораций беснуется Лир,

разметав бутафорские космы.

Он смеется и плачет, как требует роль,

он фортуну клянет за измену,

и юпитеров древних немеркнущий рой

освещает дурацкую сцену.

Рука в руке - по улице,

метелью запорошенной...

а после - сердцу мучиться

принцессой на горошине,

рука в руке - по улице,

с домами удивленными,

где каждый вдох целуется

с губами воспаленными,

где каждый шаг рождается

навстречу - ближе можно ли?..

а после - сердцу маяться

принцессой на горошине,

а после - сердцу лопаться...

но это - после... милая...

рука в руке - как в пропасти...

Прости меня, прости меня.

Беспокойно как-то стало,

как-то все по пустякам...

жизнь надежду отхлестала

по упитанным щекам.

То ли ветер вербу клонит,

то ли чешется в спине,

то ли голод на Цейлоне,

то ли муха на стене.

Все куда-то тянут душу

одичавшие глаза -

то ли заповедь нарушить,

то ли кукиш показать,

то ли срок себе умерить,

крепко двери заперев...

За окошком тихо время

осыпается с дерев.

Будто пьяненький уродец

днями нашими кутит...

Бросишь камушек в колодец -

до воды не долетит.

...гусей крикливых караван тянулся к югу...

Гуси тянутся к югу, и желто-зеленый мотив

отмывают дожди - акварельная техника в моде...

я рисую тебя в трафарете осенних мелодий,

в мягком ритме холмов, в тихом танце прозрачных осин.

Я рисую тебя... или плавная линия льет

золотые мазки из осеннего рыжего хлама?

Я рисую тебя... или профиль ландшафта упрямый,

равнодушное небо, крикливых гусей перелет?

Фонари понурились в обморочном мареве -

сбудется -

не сбудется -

сбудется...

капелька за капелькой, бесконечным варевом,

дождичек

старательный

трудится.

В водостоках саженных под клубами ватными

дождичек

тихонечко

плачется,

и в подушку влажную шепота невнятного

боль твоя

притихшая

прячется.

Фонарями рослыми время перемерено,

время -

время -

спать -

время -

спать идти...

И проходит прошлое отслужившим мерином

По осенней

пахоте

памяти.

Не стоит верить прямоте

залитых светом магистралей...

Надежды наши и печали

бредут по кругу, в темноте.

Так, в путь отправившись с утра,

стремясь сквозь шторм к заветной цели,

назавтра видишь те же мели,

и берег - тот же, что вчера.

В ораниенбаумском парке,

по старым петровским дорожкам,

в ораниенбаумском парке -

запущенном, ветхом, заросшем,

где ветер листвою шевелит,

и дождичек серенький сеет,

где музыка глушит аллеи,

и хрипло визжат карусели.

где сердце упрямо не верит

приметам привычного круга

и призраки прежних мистерий

встречает, как давнего друга.

А ты - ты со мною, со мною,