Алишер Навои - Газели

Да быть всегда Балькис женой в дворце высот благоправленья,
Сатурн при ней — лишь страж ночной, хранящий дом-очаг, не боле.

Когда творил творец сей мир и мир грядущий,
В тебе дал образец он всей природе сущей.

Людей весь сущий род вслед за тобой он создал:
Пылинкам свет дает жар солнца, их влекущий.

Твой свет вовек не влек нетопыря бездумья:
Ведь он не мотылек, летящий к свечке жгущей.

Бог волею своей дал тебе лик, что солнце.
Дал месяцы бровей — дар, все сердца гнетущий.

Твой гнев в любви моей мой ум крушит безумьем,
Как гнев толпы детей, камнями птицу бьющей.

В кого тобою был заронен уголь страсти,
Тому не скрыть свой пыл — жар, долго дым дающий.

Ты средь кривых дорог, куда тебя влек разум,
Ум на стезе сберег, к небытию ведущей.

Перед владыкой сил весь небосвод бескрайний
С росинку мака хил, в ничтожности живущий.

Стал прахом Навои там, где ты ходишь к дому, —
Смешают псы твои его с дорожной гущей.

Чуть раскрывшись, к ночи вянут розы в цветнике мирском,
Дни блаженством нам не станут без вина в саду таком.

Нет ни верности, ни чести, кравчий, в поступи времен,
Верен нам, не кличь всех вместе пить в толчении людском.

В мире только беды сулят людям милость обрести,
А покоя ждешь — да будет путь к нему тобой иском!

Хоть хмелен я в полной мере, старец в погреб дверь закрыл, —
Смилуйся, открой мне двери, о слывущий добряком!

Не посмей в делах неправых крови возжелать людской.
Но веселье чаш кровавых любо нам вкусить глотком.

Пусть, о шейх, крушит порухой твердь небесная врагов,
Но да буду с той старухой я вовеки незнаком!

Навои, познай и ведай: хочешь берега достичь —
Ты ладью вина отведай, будь в ней кормчим-вожаком!

Среди людей я никогда собрата отыскать не мог,
Кому была бы не чужда лихая боль моих тревог.

И чашу всех кровавых мук, поверьте, можно претерпеть,
Когда в беде есть верный друг, который бы тебе помог.

Подобен перстню небосвод, а звезды — камешки на нем,
И в каждой тебя гибель ждет — в них яд тебе он приберег.

Сей мир печалью сокрушен: в ночи рыдая над тобой,
Все поднебесье тьмою он — завесой скорби обволок.

О, мир лукав, его щедрот своим желаниям не жди,
Он лишь на миг тебе сверкнет — увы, лишь на недолгий срок.

Не сыщешь верности, пойми, средь человеческих сынов,
Не думай, что дружа с людьми, ты не познаешь сей порок.

Вот и остра, и ладна речь, а тонкий смысл ее — во вред:
Людей к себе в друзья завлечь не помогает острый слог.

О виночерпий, дай вина, вся плоть моя горит от ран, —
Огнем да гущею со дна мои ты раны бы прижег!

Не диво, что беседный круг столь тешат песни Навои:
Его надсадных стонов звук то густ и низок, то высок.

Всех горных кряжей тяжелей любви лихая кладь:
Дано великой мощью ей и Каф-гору попрать.

Дракон — и тот в степях любви подвластен муравью,
Хотя по силе муравьи драконам не под стать.

В любви сжигают пламена и черствые сердца, —
Так пикам молний мощь дана и кряжи гор пронзать.

Святоша, чужд тебе недуг сгорающих в любви, —
Пугать их жаром адских мук — напрасно слов не трать.

Незримо души жертв своих пронзает меч любви, —
Таит его от глаз людских ресниц лихая рать.

О ты, кого стократ гнетет любовь поклажей мук,
Безропотно всю боль невзгод прими как благодать.

О Навои, не суесловь — жизнь за любовь отдай,
А понапрасну про любовь не надобно болтать.

На дивном лике от вина вдруг розы замерцали, —
То завязь роз в росе видна иль отблеск роз в зерцале?

Когда в зерцало глянешь ты и лик свой в нем увидишь,
То — словно бы на гладь воды все блики солнца пали.

В дремоте взор твой колдовской таит все смуты мира,
Очнешься — и весь мир мирской погиб не навсегда ли!