Эдгар По - Ворон (в различных переводах)

Вздрогнул я в тиши полночной, услыхав ответ столь точный.
"Несомненно затвердил он это слово, как Беда
Посетила вдруг сурово жизнь хозяина младого,
Понесла рекой бурливой, все Надежды разорила,
Унесла любовь, удачу и счастливые года
Этим словом «Никогда».

Отвлекаясь от печали, улыбнувшись, как вначале,
Сдвинув кресло до порога, где сидел на бюсте Ворон,
Опустился я в раздумьях на подушки, чтоб обдумать
В размышлениях мятежных образ птицы, что всегда
Изможденная и злая, предвещала в те года
Хриплым криком «Никогда».

Так сидел я весь в догатках, без вопросов, даже кратких,
К птице, чей горящий взор был как совести укор.
Утомившись от раздумий, я склонился к той подушке,
Чей лиловый бархат нежный под лучами люстр всегда
Манит искоркой надежды, но, как понял я тогда -
Не прильнуть ей – Никогда!

Воздух вдруг весь заструился, дымный аромат разлился
От кадила Серафима, чьи шаги глушил ковер.
«О, несчастный»,– я взмолился – "видит Бог – я исцелился,
Наконец-то в облегченье он послал ко мне забвенье -
Чашу чудного напитка от Линор на все года!"
Каркнул Ворон: «Никогда!»

От такого предсказанья я вскричал: "О, зла созданье!
Кем ты послан, Вещий Ворон, буря ль занесла сюда,
На пустынный берег суши, где сгорели наши души,
В этот дом, кошмаров полный,– правду мне скажи, когда
Получу я исцеленье" Заклинаю Богом я!"
Каркнул Ворон: «Никогда!»

Я взмолился: «Ворон Вещий, птица ты иль дух зловещий»
Мы ведь оба верим в Бога, что над нами Мир весь создал;
Ты скажи душе печальной, можно ли в Эдеме дальном
Встретить душу той Линор, что святая с давних пор,
Лучезарную подругу обнять можно ли когда"
Каркнул Ворон: «Никогда!»

«Все теперь, с меня довольно» – закричал я – "будь хоть вольной
Птицей или бесом ночи, возвращайся в царство Тьмы!
Не оставь своих мне перьев, как приметы черной лжи!
Я один хочу остаться, так что с бюста прочь лети!
Вынь жестокий клюв из сердца, прочь лети и навсегда!"
Каркнул Ворон: «Никогда!»

С той поры сидит зловещий, гордый Ворон, Ворон Вещий
На вершине бюста словно черный траурный убор.
Он сидит в застывшей позе с взглядом Демона в дремоте,
И от лампы свет струится, тень бросая на ковер,
Но моя душа из тени, что колышится всегда
Не взлетит уж никогда!

Полночь мраком прирастала; одинокий и усталый Я бродил по следу тайны древних, но бессмертных слов. Усыпляя, плыли строки; вдруг раздался стук негромкий, Словно кто-то скребся робко в дверь моих волшебных снов. «Странник, – вздрогнув, я подумал, – нарушает сладость снов, Странник, только и всего».

О, я помню, дело было в декабре унылом, стылом,
И камин ворчал без силы, уступая теням спор.
Страстно жаждал я рассвета, – тщетно проискав ответов,
Утешений в книгах ветхих – по потерянной Ленор,
По прекраснейшей из смертных с чудным именем Ленор,
Чей был смертный час так скор.

Шорох шелковой портьеры, вкрадчивый, глухой, неверный, Теребил, тянул мне нервы, ужас полнил существо, Так что, страхи отгоняя, я твердил как заклинанье: «О ночлеге просит странник у порога моего, О ночлеге молит странник у порога моего, Странник, только и всего».

Вскоре, мужества исполнясь, я шагнул как в омут в полночь: «Сэр… мадам… – не знаю, кто вы – не ищите строгих слов: Я в дремоте был печальной, и так тихо вы стучали, Вы столь слабо постучали в двери дома моего, Что, я думал, показалось…» – распахнул я дверь рывком – Темнота и… – ничего.

В тьму недвижным впившись взглядом, замер я; и будто рядом
Ангел снов и страхов ада черное крыло простер.
Тишина была полнейшей, темнота была кромешной,
И лишь призрак звука нежный шепот доносил: «Ленор!»
Это я шептал, и эхо возвращало мне: «Ленор!» -
Эха бесполезный сор.

В комнату вернувшись грустно, без надежд, в смятенных чувствах,
Я услышал те же стуки, – чуть ясней, чем до того.
Я подумал: "Да ведь это у окна скребется ветер;
Гляну – и в одно мгновенье будет все объяснено,
Сердце стоит успокоить – будет все объяснено…
Ветер – только и всего!"

Но едва открыл я ставню, как на свет, с вальяжной статью
Благородной древней знати, ворон выступил из тьмы.
Не смущаясь ни секунды, извинений, даже скудных,
Предъявить и не подумав, он уселся над дверьми -
Как на трон, на бюст Паллады взгромоздился над дверьми -
Наяву взирать на сны.