Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Был день неясный, как спросонок.
Под крик и карканье в листве
упал на землю вороненок,
и я поймал его в траве.

Забилась пойманная птица
с безмолвным ужасом в глазах.
Но не могло угомониться,
кричало, каркало в ветвях.

И детство вспомнилось былое
под этот весь переполох,
когда заботливой рукою
я птицу положил на мох.

Глядел безмолвно вороненок,
но ужас исчезал в глазах…
И я ушел. И стало сонно
опять в замолкнувших ветвях.

Так тихо всё. Мы вновь с тобою.
В моей руке твоя рука.
От песни дальней за рекою
на сердце сладкая тоска.

Летит с неведомою силой
та песня в летний небосклон.
Ты на плечо мое склонила
головку, светлую как лён.

И словно крылья за плечами —
легко и необычно мне.
Промчалась звездочка над нами,
погасла в синей вышине.

И мы погаснем вслед за всеми,
как та звезда. Но после нас
неутомимо будет время
шагать вперед, как и сейчас.

И так же будет песней этой
другой парнишка окрылен,
и гладить будет до рассвета
головку, светлую как лён.

И так же девушку обнимет
в прозрачной летней тишине,
и так же в синеве над ними
звезда погаснет в вышине.

И так же небо не устанет
светить, как светит нам сейчас…
О них двоих он думать станет
всё то, что думал я о нас.

Чтоб образ тот, как ясный день прекрасный,
нарисовать, наверно, должен я
у всех цветов занять земные краски
и песен попросить у соловья.

Но для чего?.. Ее уж нет на свете.
Забыть ни смех, ни голос не могу…
Не отыскать ни звуков, ни соцветий,
чтоб передать бездонную тоску.

Бродит ночь по улицам широким,
зимний ветер снежен и суров.
На листке — любви и счастья строки
я из нежных складываю слов.

В круг спокойный комнатного света
фонарей сияние вплелось,
и порой мне кажется, что
это золотая прядь твоих волос.

Сквозь окна, блестя морозной пылью,
звезд огни задумчиво глядят.
То глаза родные не твои ли,
то не твой ли задушевный взгляд?

Ночь идет. Ни шороха, ни звука,
лишь снежинки кружатся в окне.
Словно ты рукою в час разлуки,
как крылом, помахиваешь мне.

Ветер завывает в гулких трубах,
ночь плащом заснеженным шумит…
Ты давно заснула, моя люба,
лишь одна любовь моя не спит.

Догорает вечер, как цветок багровый,
в шорохе трамвая, песнях и шагах.
Зимняя неслышно пролетает снова
ночь, как ворон-птица, в снежных облаках.

Разрывает клювом он цветок багровый,
заливает тьмою лепестков огни.
Гаснет звон трамвайный, замолкает слово,
выкриков не слышно, песен, беготни.

Замирает город. Тихо спит, глубоко.
Только снег вздымает вьюга с мостовых.
Вдоль домов, как тени, ходят одиноко
сторожа в тулупах, шапках меховых.

Улицы пустынны. Легче паутинки
иней, вьется чей-то одинокий след.
И с небес морозных звезды, как снежинки,
шлют свой равнодушный и холодный свет.

Кое-где желтеет в окнах свет янтарный.
В сердце зреет песня. Город, ночь, мечта.
Вкрадчивые тени, сноп лучей фонарный.
Что ты мне навеешь, полночь, темнота?

Сколько их минуло в стуже белопенной!
Но осталась в сердце только ночь одна —
ночь любви далекой, первой, незабвенной,
ночь любви заветной, юности весна.

Как тогда шумели вербы над рекою,
как светили звезды, как снега цвели…
От волос любимой веяло весною.
Вижу нас с тобою в снежной той дали.

Ни челна, ни вёсел, ни кустов шумливых,
только снег, да ветер, да весна, весна
в двух сердцах горячих, в двух сердцах счастливых,
первою любовью жизнь освещена.

Месяц над рекою лил сквозь мглу и ветер
ртутный свет на вербы, лил, уныл и худ.
Оттого и звезды синие мне светят,
оттого и очи синие цветут.