Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

О, не молите… Понапрасну
даете волю вы слезам.
Ваш выдуманный бог прекрасный,
нет, не развяжет руки вам.

Над вами тучи виснут хило
и дождь унылый зарядил,
жалеет словно, что Трясило
до корня вас не изрубил…

Не только вас — и тех, что стали
грешить с молитвой на устах,
что кровь невинных разливали
обманным именем Христа.

В пыли, размоченной слезами,
их морд истрепанных старье…
Они другим копали яму —
попали сами же в нее.

Орите ж, войте, горлохваты,
давайте волю языкам!..
Времен позорных адвокаты,
проклятье вам, проклятье вам!

Нашуми ты мне, ветер мой милый,
чтоб другим рассказал я потом,
как пришли беглецы от Трясила
и спасли старшину и попов.

Почему старшину с рысаками,
ускакавшую к гетману жить,
не пожрало подземное пламя,
не успела змея укусить?..

Пахнет кровью и тут же — инжиром,
над полями — туманная мгла,
а вдогонку потылицам жирным
не звенит басурмана стрела…

Бросьтесь, кони, стремглав на колени,
загрызите поповский синклит…
Небосвод лишь рыдает осенний,
по-осеннему ветер шумит…

Поглоти их, любимое поле,
мою муку и гнев мой залей!
Ряс поповских болтаются полы,
словно крылья библейских чертей…

Куренному же нету покоя:
страх настигнутым быть — не унять…
Он во злобе всё машет рукою,
ударяя по храпу коня.

Где-то клонится клен остролистый,
вал морской у скалы загудел…
«Мой отец, за меня помолись ты,
за святой наш с тобою удел.

Нам немало работы с тобою:
сколько сабель еще пощербить,
поквитаться навек с голытьбою,
крови ведрами вдоволь попить!»

Атаман засмеялся лукаво,
смех тот канул в туман перед ним…
«Нам окажет подмогу Варшава,
если туго придется одним!»

И вот я вижу сквозь туманы
крестьян, что в первом их бою
и против гетмана и пана
с цепами, с вилами встают…

Тревога в колокол забила,
аж нам тот колокол гудит…
Они услышали: Трясило
на помощь к ним уже спешит…

Вокруг огнями всё сверкает,
и небо кровью зацвело…
Крестьяне вилами швыряют
попов треклятых барахло.

Они, подняв цепы и вилы,
идут на пушки, на клинки…
Бросай челны скорей, Трясило,
коней седлайте, казаки!..
…………………

Ведет магнат царицу бала,
и лица радостны кругом…
Дрожат и окна и зерцала,
как крепостной под батогом…

Полны в свою удачу веры,
глаза улыбками цветут.
Красавицы и кавалеры
на волнах музыки плывут…

И вот сияющий хозяин
с улыбкой говорит панам:
«Ликуйте, гости, объявляю:
сам гетман прибыл нынче к нам!»

Глядят и дамы, и мужчины
с невольным трепетом сердец…
Ужель властитель Украины
сей размалеванный юнец?

На гетмане жупан багровый —
он словно кровью окроплен…
Тревожно вздрагивают брови,
и рот гримасой искривлен…

«Виват! Ведь Польска не сгинела! [31] Польша не погибла! (польск.) — Ред.
Врагам ее не превозмочь!»
Тут поднимается Ягелла,
магната молодая дочь.

Ягелла к гетману подходит,
одежда от шагов шумит…
А он глазами смутно бродит
и вдруг испуганно кричит:

«По коням все! На бой суровый!
Идет Трясило… Близок он!»
Тревожно вздрагивают брови,
и рот гримасой искривлен…

«Где посланцы? Они со мною
скакали все что было сил…»
И он дрожащею рукою
широко двери растворил…

Они походкою усталой
вошли, и вялы, и тупы…
Вот куренной, знакомец старый,
а с ним и слуги, и попы.

Вошли, отвесили поклоны…
Как будто вспыхнули мечи
иль гроб внесли… А изумленный
зал зачарованно молчит…

Никто не крикнет: «Не сгинела!..»
Забыли всё. Тут все свои…
Остолбенев, глядит Ягелла,
кусает губы до крови!..

«Вслед за казацкой голытьбою
прут с топорами мужики
и всех, кто с кровью голубого,
нещадно рубят на куски!..»

Бледнеют все. Тревожно в зале,
глаза смятение таят…
«Святых отцов они прогнали,
глядите, вот они стоят!..»

«Нет, не они… То нас — Трясило…
Ясновельможный, ты ж забыл…»
И зал смеется через силу,
хоть страх в глазах у всех застыл…