Эдуард Лимонов - СССР – наш Древний Рим

Суровый быт, с расчёской деревянной,
С чернильницей, с агатовым пером,
С империей красивой, окаянной,
За небольшим заклеенным окном.

Подборка книг в строжайших переплётах,
С закладками, с подчеркиваньем фраз,
И бодрый люд на полевых работах,
И на прокладке всесоюзных трасс

Монашеская трезвость общежитий,
Отглаженная гимнастёрок стать,
«Известия» скорее проглядите,
Чтоб к бодрой «Правде» весело припасть…

Вот свитера предутренняя бронза,
Опухлость от учёбы сонных век.
Студент невозмутимый, словно бонза,
Простой советский, юный человек,

По-пуритански убраны кровати,
Сосновый карандаш грызёт поэт.
Доколе будем в этом проживати?
А семьдесят всего-то только лет…

Гладковыбритые жлобы
Мне не смогут сменить судьбы,
Я видал их в сырых гробах
и по мухе на гладких лбах.

«Привычно пьян и одинок,
Как ты живешь, сынок?
Я слышала, опять один…
Женился бы ты, сын!

И бросил партию свою,
У нас здесь все в Раю
Все ужасаются тобой,
Что ты такой плохой…

Ведь побывал уже в тюрьме,
Измазался в дерьме,
Но продолжаешь, баломут!
Придёт тебе капут!

Так плохо жил, ужасно жил,
Детей зачем родил?
Чтоб выростали без отца?
Стяжать чтоб славу подлеца?

Возьмись за ум уже, сынок!
Купи себе носок…
Купи трусов, купи очки…
Привет тебе, апчхи!»

За черными, усталыми дворцами,
Где церковь закопченая стоит,
В Париже, с голубыми небесами,
В Париже, тротуары где из плит,

Я вижу молодого негодяя,
Выходит из метро он Этуаль,
Достоинства, проходит, не роняя
Так далеко, что это пляс Пигаль.

Он подбирает юную брюнетку,
Которая при возрасте законном
Похожа, между тем, на малолетку,
Ну, на нимфетку, в платье моветонном.

Похожа на едва мадмуазель,
Он проституток любит, повторяю,
Он с ней идет на площадь Карусель,
Я вижу их, за ними я хромаю.

Он эмигрант, и я был эмигрант!
Испорченный, как сын морского беса,
Он – пьяница, улыбчивый повеса,
Драчливый парень, но какой талат!

В его убогой, жалкой chambre de bonne
Они вдвоем такое вытворяют
Такой нечеловечий девки стон,
Стучат соседи в стены и рыдают…

Paris, Paris, и девочка Сюзетт,
Пусть проститутка, но ему по нраву.
Ее купил он, впрочем, на забаву
Он русский, эмигрант, и он поэт…

Привычки бедности – обмылки
оставлять,
Пакеты складывать, не выливать
спиртное,
Пожалуй, надо бы, старик, позабывать,
Ты же раскинул крылья над страною!

Привычки бедности. Вся молодая жизнь
Прошла в условиях, ну, прямо скажем,
скудных,
Зато прозрений сколько было чудных,
Которых мне он направлял: «Держи!»

Привычки бедности. От штопанных
носок,
До джинсов, превратившихся в бумагу,
Но мы еще живём, пожалуйста, сынок,
И мокрою губой мы припадаем к флагу.

Страна, где из под ног взлетают
перепёлки,
И зайцы жирные бегут, вздымая зад,
Где больше, чем людей,
здесь обитают волки,
Произростает кедр и ползает здесь гад…

Страна, где котелок от ветра сотрясает,
Где скачет вдруг калмык,
и бродит Чингиз-хан,
И где о мятеже всю ночь один мечтает,
О, этот Эдуард, который внук славян!

Нас взяли, был рассвет,
жаль мы не преуспели,
А то бы был другим и твой меридиан,
Нас взяли там в метель,
в предутреннем апреле,
И я был там пленён, который внук
славян…

Луна безмолвная, надев противогаз,
Оперативно наблюдает нас,
Как бегаем мы по Земле, уроды
И гении, и целые народы.
Луна, набычившись, разглядывает тупо,
Как насекомые живут легко и глупо,
Как режут, грабят, подло убивают,
И, рано или поздно, умирают…
Луны нахмурен маслянистый круг —
«Лицо моей жены повёрнуто на юг»…

Шепелявые дети хороших семейств,
Тех, куда не ступала нога логопеда,
Те не могут понять, этот опыт что есть
У Лимонова-деда.