Эдуард Лимонов: СССР – наш Древний Рим

Обращаясь к холодной и бледной луне,
То же самое бьёт и по мне.
Твоя течка ударит мне в ноздри волной,
Потому и сражаюсь с тобой…

Менялись сезоны…
И прятались шапки в шкафы,
В окне зеленели газоны,
Когда выводились клопы…

И не домработницы Клавы,
Но граждане Белых Столбов
Все веселы, счастливы, бравы,
Пекли кипятками клопов…

Весна, отражённые лужи,
И девок румянец сырой
Кальсоны… халаты… Простужен
В шиздоме живущий герой.

На карту смотря полушарий,
Он пьёт ярко-красный кисель
И голосом пробует арий…
Апрель потому что, апрель!

В отрогах Большого Хингана,
Ни свет, ни заря, ты отметь!
Простуженно, хрипло и рьяно
Ревёт, просыпаясь, медведь.

К Подкаменной черной Тунгуске
Подходит лихой силуэт,
Чьи бёдра железные узки —
Не шире военных торпед.

В конвульсиях, как генератор,
Как электростанция бьёт,
Его младший брат, экскаватор,
Его старший брат, – вертолёт.

Ему Франкенштейн – злой родител
Он родственник всех НЛО.
Он нежных растений губитель,
Он весь – воплощённое зло…

Ты что мне не веришь? Не веришь?..
Я вижу, он грузно идёт.
В тайге разбегаются звери
И в реках взрывается лёд,

Ты думаешь – сказка ночная?
Я вижу, я вижу его,
Железного сына Алтая,
Искусственное существо…

А когда зацветает жасмин
И когда отцветают каштаны
Вдруг грущу: а жива ли Жаклин?
Сколько лет пацану бедной Анны…

Ты ведь помнишь – пылал наш камин,
С желтым виски мерцали стаканы,
Ты была горяча, как горящий бензин,
Rue Roi de Savoy, тени нас, великаны
А потом шла война, и Балканы…

У меня арийский череп,
Мощный, сильный, шишковат,
Я смотрюсь как моложавый
Оберст, фюрер, и солдат…

Из Украiны свободной,
С Дона берегов святых
Я душою чужеродной
Жив средь москалей простых.

То голова течёт зеленым гноем,
То задница кровоточит,
Он был неистовым героем,
А нынче каждый член болит.

Сквозь старость, как гнилые воды,
Ты вынужден перебрести.
Что смерть для нас? Вторые роды —
Лишь дверь, в другую жизнь войти?

Больного снега срочно снятый скальп,
Топлёным солнцем политый асфальт,
Проспектов запылённые просторы,
И этажей над ними злые норы,

Москва, – столица пожилых людей,
Москва воняет затхлостью идей,
Здесь утром кинотеатры волком воют,
И воплями покойных беспокоят,

Весна лежит, как бы яйцо вкрутую,
Явивши сущность бледно-городскую,
Топлёным солнцем пролитый желток
Да автострад потёртый поясок…

Я уже прожил свой Париж,
Что в чешуе ребристых крыш,
Когда скопленья тучевые
Пронзают пики лучевые…

И озарялся Лувр как сон,
Каштанов это был сезон,
В каштанах свечи их стояли,
Тогда меня там все читали…

Я уже прожил свой Париж,
Те – умерли, а тех, – не чтишь,
А эти провалились сквозь подкладку.
Но я целую эту беспорядку…

И мысленно вдоль Сены прохожу,
С буксирами с песком в дожде дрожу,
И двигаюсь к вокзалу Аустерлица,
Какие же знакомые всё лица!

Эх мальчики, да пидарасики!
На вас курточки, и адидасики!
Эх мальчики, глаза – иголочки,
Привлекают же меня девки-тёлочки!

Девки мокрые, девки потные!
Девки сильные и животные!

Тревожный ветер Первомая
С налёту отдавал цветами,
Мы шли сплочёнными полками
В пространство руки воздымая…

Многообразные знамёна
И юный лес горящих глаз,
Шагающие непреклонно,
Вампиры черные на вас.

Мы порубаем Ваши шеи,
У Вас всё отберём дотла,
Чтоб хуже Северной Кореи
Олигархия бы жила…

Чтоб Зло качнулось и упало,
И саблезубым клювом долго
В агонии асфальт клевало,
Как будто это речка Волга…