Гийом Аполлинер - Мост Мирабо

J'aurais fredonné un moment
Puis nous aurions écouté longtemps les bruits du crépuscule

Право же если бы мы жили в тысяча семьсот шестидесятом

Это та самая дата Анна которую вы разобрали на каменной лавке

И если б к несчастью я оказался немцем
Но к счастью оказался бы рядом с вами
Мы бы тогда о любви болтали
Двусмысленно и что ни слово по-французски
И на моей руке повисая
Вы бы страстно слушали как развешиваю словеса я
Рассуждая о Пифагоре а думая о кофе
О том что до него еще полчаса

И осень была бы такой же как наша точно такою
Увенчанная барбарисом и виноградной лозою

И порой я склонялся бы взор потупя при виде
Знатных тучных и томных дам

В одиночестве по вечерам
Я сидел бы подолгу смакуя
Рюмку мальвазии или токая
И надевал бы испанский наряд выбегая
Навстречу старой карете в которой
Приезжала бы меня навещать
Моя испанская бабка отказавшаяся понимать немецкую речь

Я писал бы вирши напичканные мифологией
О ваших грудках о сельской жизни
О местных дамах

И поколачивал бы крестьян упрямых
О спины их трость ломая

И любил бы слушать музыку ее заедая
Ветчиной

И на чистом немецком я клялся бы вам утверждая
Что невиновен когда бы меня вы застали
С рыжей служанкой

И на прогулке в черничном лесу получил бы прощенье

И тогда замурлыкал бы тихий припев
А потом мы бы слушали с вами как между дерев с тихим шорохом в лес опускаются тени

Un cor sonnait au fond de mon cœur ténébreux
On у chassait les biches de mes souvenirs
Et cette forêt qui pousse en moi et où l'on corne
Je l'ai portée au bois

В сумрачной чаще сердца рог протрубил
Там шла охота на ланей воспоминаний
И тогда я унес этот лес трубящий лес во мне растущий
В гущу рощи

Au bord de l'île on voit
Les canots vides qui s'entre-cognent
Et maintenant
Ni le dimanche ni les jours de la semaine
Ni les peintres ni Maupassant ne se promènent
Bras nus sur leurs canots avec des femmes à grosse poitrine
Et bêtes comme chou
Petits bateaux vous me faites bien de la peine
Au bord de l'île

Под берегом острова друг о дружку
Бьются бортами пустые лодки
Нынче не встретишь
Ни в будни ни по воскресным дням
Ни художников ни Мопассана
Что засучив рукава катали вдоль острова дам
Пышногрудых и тупоголовых
Ах лодочки-лодки как много печали там
Под берегом острова

C'est la barque où s'enfuit une amoureuse reine
Le vieux roi magnifique est venu près des flots;
Son manteau merveilleux à chaque pas égrène
Quelque bijou tintant au rythme des sanglots.

La chanson des rameurs sur les vagues se traîne
La reine et son amant l'écoutent les yeux clos,
Sans crainte d'un récif ni d'un chant de sirène
Qui s'incantent peut-être au chœur des matelots.

Horreur! horreur de nous des joyaux, des squelettes
Coulés au fond des mers оù surnagèrent tant
De fleurs, de cheveux roux et de rames flottant

Parmi les troupes de méduses violettes.
L'heur des fuites est sombre et violet d'effroi.
Tant de gemmes tombaient du manteau du vieux roi.

В ладье с возлюбленным сбежала королева.
Король на берегу смятением объят,
И в такт его шагам, неистовым от гнева,
На пышной мантии жемчужины бренчат.

Гребцы запели в лад — о волшебство напева!
И в лодке беглецы, закрыв глаза, молчат;
Пусть будет справа риф, призыв сирены слева, —
Король могуч и стар, и нет пути назад.

А мерзости кругом — останков да скелетов!
Как будто их сюда нарочно принесло, —
Всплывают из глубин то склизкое весло,

То рыжий клок, то бок медузы, фиолетов.
Ужасно бегство, и неведом эпилог.
И с мантии летят жемчужины в песок.