Гийом Аполлинер - Каллиграммы. Стихотворения мира и войны (1913-1916)

Канаты витые из криков

Колокольный звон над Европой
Столетья в петле

Нации связаны рельсами
Нас только двое иль трое на свете
Свободных от любых уз
Друг другу руки протянем

Прочесывает дымы дождя безжалостный гребень
Петли
Петли крученые
Подводный кабель
Вавилонские башни стали мостами
Жрецы паутиной
Все влюбленные связаны нитью единой

Нити незримые
Света лучи повсюду
Узы Союзы

Я пишу лишь затем чтобы ярче пылали
О милые чувства эти
Враги воспоминаний
Враги желаний

Враги сожалений
Враги горьких слез
Враги всего что еще люблю я на свете

Меж зеленым и красным все желтое медленно меркнет
Когда попугаи в родных своих чащах поют
Груды убитых пи-и
Необходимо стихи написать про птицу с одним одиноким крылом
И отправить телефонограммой
От увечья великого
Становится больно глазам
Вот прелестная девушка в окружении юных туринок
Бедный юноша робко сморкается в белый свой галстук
Занавес приподними
И окно пред тобою раскроется
Руки как пауки ткали нити тончайшего света
Бледность и красота фиолетовы непостижимы
Тщетны наши попытки хоть немного передохнуть
Все в полночь начнется
Когда никто не спешит и люди вкушают свободу
Улитки Налим огромное множество Солнц и Медвежья шкура заката
Перед окном пара стоптанных желтых ботинок
Башни [2] Башни — «Башни», как и «Окна», — названия циклов картин Делоне.
Башни да это ведь улицы
Колодцы
Колодцы да это ведь площади
Колодцы
Деревья дуплистые дающие кров бесприютным мулаткам
Длинношерстный баран тоскливую песню поет
Одичалой овце
Гусь трубит на севере дальнем
Где охотники на енотов
Пушнину выделывают
Бриллиант чистейшей воды
Ванкувер
Где белый заснеженный поезд в мерцанье огней бежит от зимы
О Париж
Меж зеленым и красным все желтое медленно меркнет
Париж Ванкувер Гийер [3] Гийер, Ментенон — французские города. Ментенон Нью-Йорк и Антильские острова
Окно раскрывается как апельсин
Спелый плод на дереве света

Ты поешь с остальными под бешеный ритм граммофонов
Но где же слепцы куда же исчезли они
А единственный сорванный мною листок
обернулся цепочкой видений
Не бросайте меня одного среди рыночной женской толпы
Изразцовое небо покрыл Исфахан [5] Исфахан (Исфагань) — столица древней Персии, символ восточной роскоши. ослепительно синей эмалью
Мы в лионском предместье идем и беседуем с вами

Я помню как в детстве звучал колокольчик
торговца лакричной настойкой
И слышу как будет надтреснутый голос звучать
Того человека который гуляя с тобой по Европе
Будет сам в то же время в Америке

Ребенок
Кровавая туша телячья висит над прилавком
Ребенок
И этот в песке утопающий пригород далеко на востоке в глуши
Там стоял на перроне таможенник словно архангел
Привратник убогого рая
И был зал ожидания первого класса где бился в припадке один пассажир эпилептик
Барсук Козодой
И Крот-Ариадна
Мы ехали рядом в купе в транссибирском экспрессе [6] Мы ехали рядом в купе в транссибирском экспрессе — в этой и двух следующих строках Аполлинер пересказывает один из эпизодов поэмы Блэза Сандрара «Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской» (1913).
И спали по очереди я и тот ювелир-коммерсант
Одному приходилось дежурить с заряженным револьвером