Мухаммед Физули - Лейли и Меджнун

Но и у нас его немало есть!

И не грозите вашими мечами:

Оружием и мы владеем сами!"

Услышав, как ответ составлен был,

Ноуфал красавиц и вино забыл.

Воззвали трубы, силы собирая,

Ноуфал повел их за пределы края.

Увидев, как опасность к ним близка,

Собрались и противника войска.

И обе стороны, в бесстыдном рвенье.

Пошли поспешно на базар сраженья.

Настал рассвет. Коварством обуян,

На Сирию румийский шел султан [68] Здесь с румийским султаном сранивается солнце. .

И звезды в бегство обратив, светило,

Подняв свой щит, без промаха разило [69] То есть в свете солнца постепенно исчезали звезды. ,

И каждый яркий солнечный кинжал

Кольчугу небосвода поражал.

Как будто шахматы перед игрою,

Стоят два войска. Приступили к бою.

Копье разило насмерть; кровь лила,

С тугой сорвавшись тетивы, стрела.

Копье прямей, чем стан девичий стройный,

Стрела острей, чем взгляд любимой знойный.

И делал вмиг стальной язык мечей

Телами хладными живых людей.

Глаза кольчуг, исполненных любовью

К скорбям народа, лили слезы с кровью.

Броня и кости в схватке роковой

Дробились, сломленные булавой.

Гром пушек, молний сабельных сверканье

Грозы напоминали бушеванье.

Щиты к броням решили так прильнуть,

Чтоб копьям не найти меж ними путь.

Меджнун стоял печально в отдаленье

И пристально оглядывал сраженье.

Стоял бесстрашно он, как гордый стяг,

В душе его царили скорбь и мрак.

Хоть привели его к Ноуфалу беды,

Другому стану он желал победы.

Кричал он громко, заглушая всех, -

Но он желал, чтоб враг имел успех.

Друзья о нем в заботе постоянной, -

Он - для врагов удачи молит бранной.

Коль враг мечом дорогу проторит, -

Он бога горячо благодарит.

А кто падет из племени любимой, -

Он стонет в горести неукротимой.

А иногда, разгневан, разъярен,

Своих бойцов кинжалом косит он.

И кто-то так сказал ему с тревогой:

"Врагу победы просит кто у бога?

Мы за тебя и душу отдаем,

А ты душою заодно с врагом.

Все это безрассудным мы считаем,

Ужели ты безумием терзаем?

Меджнун сказал: "Любимой жертва - я,

Слиянье с нею - вот мечта моя.

Любимой племя противостоит нам, -

Мне ль их сражать в бою кровопролитном?

Любимой против нас идут войска, -

Моя ль на них поднимется рука?

Свиданье с милой счастьем я считаю, -

Вот я об их победе и мечтаю.

Убит ли буду, в плен ли попаду,

С любимою моей я встречи жду,

Тот стан - источник радости блаженной,

А в этом стане я - в оковах пленный.

В тяжелом ныне затрудненье я:

Друзья теперь - враги, враги - друзья

Пусть друг меня сразит и уничтожит,

Тем опечалить он меня не может.

Он мне лишь ликованье принесет,

С ее душой слиянье принесет".

Признал боец Меджнуна благородство

И чувств его и мыслей превосходство . . .

В сердцах бойцов сгущался темный мрак,

И чуть не победил, Ноуфала враг.

И ничего Ноуфал не смог добиться,

Хоть дотемна войскам велел он биться.

Когда сгустила ночь седой туман

И звезды захватили неба стан,

Шум битвы становился глуше, глуше,

И смерть щадила доблестные души.

Войска ушли от поля битвы прочь,

Друг против друга отдыхали ночь.

Ноуфал с друзьями поделился тайной,

Сказал им: "Я в тревоге чрезвычайной.

Меня отважней в целом мире нет,

Я - солнце в небе боевых побед.

Не ведает преград мой меч булатный,

Не знаю равных я в потехе ратной . . .

Но кто же здесь из боевых мужей

Победе верной помешал моей?

Бог не дал мне победы в этой битве, -

Должно быть, чьей-то он внимал молитве".

Его спросили: "Стран далеких свет!

Ты слышал о Меджнуне или нет?

Ведь войско на смерть за него готово,

Но против нас и мысль его и слово.

Мы за него с врагом ведем борьбу,

А он с врагом связал свою судьбу".

Ноуфал, когда услышал эти речи,

На миг забыл мечты о новой сече.

Он знал, что благороден друг его

И бог услышит слово мук его.

Сильна Меджнунова молитва, значит,

Недостижимо цель теперь маячит,

Меджнуну и Лейли мешает рок,

Найдется ль человек, чтоб им помог?

Боясь, чтоб счастье вдруг не отвернулось,

Ему в бою уже не улыбнулось, -

Подумал он: "Я неразумен был,

И если бы победу я добыл,

То про Лейли не стал и вспоминать бы,

Не стал бы никогда желать их свадьбы".

Когда прошел румийский злой боец