Алексей Улюкаев - Чужое побережье

Хорошие новости: прогнозы становятся все точней

И яснее перспективы.

В перспективе мы – всего скорей —

Умрем. И над нами плакучие ивы

Расплачутся. Платочками запастись

Надо б заранее.

Хорошая штука жизнь,

Затянувшееся свидание.

А страданиями-то в деревне

Зовут довольно веселые песенки.

И хоть сейчас причитают: верь в Него, а главное – верь мне.

Твердо знаю: иду вниз по лесенке.

А как лесенка кончится – тьма,

В которой – коль повезет – стул разглядишь, глазами таращась.

То есть перспектива совершенно ясна

Наша.

У нас по полочкам: вот мир, вот труд, вот май,

Мириться, маяться, трудиться, – что захочешь.

Такая маета приходит к ночи,

Такая ломкая – соломкой – ломота.

Лежишь и думаешь: не очень всё, не очень.

Вот жены-мироносицы – откуда?

И кто такие? Битая посуда

К чему, когда вокруг лишь мир да миро?

И почему, как май, так и простуда?

Как труд, так лень и на руках по гире?

И так везде, во всем подлунном мире.

Ну вот что ты сидишь и не пишешь ему письмецо?

Пять утра. Шесть утра. Семь утра.

Ни хрена.

Ни кола, ни двора. Ни травы на дворе.

Что там раньше, курица или яйцо?

Ни яйца, ни курятины. А ведь таких молодцов

Поискать в Поднебесной, подлунном, подледной рыбалке. Отцов

И детей опроси. Керосинь с ними в синь. Матерей

Опроси. Изведи хоть полста фонарей,

Десять энциклопедий.

Не дури. Напиши, намешав пополам с грусть-тоскою моей

Хоть про что.

Хоть про жизнь на луне. Хоть про Машеньку и про медведей.

Не знаем мы, что там, за горизонтом.

На горе зонтик истрепался в клочья,

А тут дожди идут с каким-то понтом

(Возможно, что Эвксинским или?..). Впрочем,

За пеленою водной тьма густеет,

Светила отблистали, отблестели.

Не знаем, что там,

Не боимся – что там,

Шагнуть туда – как сделать шаг к постели.

Какие мне куплеты насвистели,

Какие мне балеты танцевали,

Какие мне минеты предлагали

Не за монету. Так же бескорыстно

Кормили пирогами. Поразмыслим

Об этом – мене, текел – числа, числа —

Покуда ветер не дорос до урагана.

…Не знаем мы, что там. Как с колыбели,

Так и до самой краешной недели.

Страстная ли, бесстрастная неделя,

Деталей этих я не разумею.

Прикармливать бессонницу в постели

Таблетками на что мне, в самом деле.

И головой почти не крутит шея,

Хоть хвост собакой ловко управляет.

Когда почти что дошагал до края,

Ты налегке шагаешь и шагаешь,

Как будто к новой жизни поспеваешь,

И опоздать боишься на раздачу.

Да ты, брат, дурачонок, не иначе.

Из тыквы делалась карета,

И зимы обращались в лето,

Когда под двадцать было лет.

Карета в тыкву обратится,

Когда тебе давно за тридцать

По совокупности примет

И за тобой идут след в след

Уж не друзья и не девицы

(Да этих и в помине нет).

Какая, на хрен, заграница!

Какой обед, какой банкет!

Пусть бережет меня милиция,

Которой нет.

Короткий: нет! – Хотя б не скучно…

Ну что ж – спасибо за ответ,

Который все же был получен

На склоне лет.

Который все же был получше,

Чем сам билет.

Который… Вот ведь скверный случай!

Бред…

До бога далеко. Начальство близко.

Мосты уже разведены повсюду.

И жены, утомившись бить посуду,

Сидят устало. Что еще там в списке?

Совсем немного: пара истин низких

И пара возвышающих обманов.

Ты только дай нам знак: уже не рано.

И мы уходим. Тихо. По-английски.

…А можно я еще чуть-чуть побуду?

Молчать умеем мы на языке любом,

Мы, в общем, записные полиглоты.

Когда не в силах подавить зевоту,

Мыслишку хилую как сопельки жуем.

Тебя коробит слово? Что ты, что ты!

Не обижайся: есть свои резоны

У тех, кто триста лет стрижет газоны,

Но и у тех, кто еле сдерживает рвоту.