Лариса Миллер: Четверг пока необитаем

А потом, после всех этих лет, Ты куда меня денешь?

Где поселишь меня и во что меня, Боже, оденешь?

Разве может так быть, чтобы стала я вдруг беспризорной

После дивной зимы со счастливой снежинкой узорной,

После свежей листвы, дружно брызнувшей в мае из почек,

После стольких Тобой в тишине продиктованных строчек?

Летучий снег, вводи нас в заблужденье,

Нашёптывай, что ждёт нас наслажденье,

На лёгкий крест, на счастье намекай

И в трудности земные не вникай.

Зачем они тебе? Ведь ты не местный —

Ты вон откуда: облачный, небесный.

Я и чёрный свой день ни за что не отдам.

Я душой приросла даже к чёрным годам,

Даже к тем, что душили, стояли на вые.

Ведь они мною прожиты. Значит, родные.

Ну а если родные, то что же святей,

Что святей своих собственных хворых детей?

Мгновенье задумалось и замечталось,

Ему и не бегалось, и не леталось.

Зачем торопиться – куда и к кому?

Ему так хотелось побыть одному.

Оно свои крылышки тихо сложило

И, медленно выдохнув, веки смежило.

Ах, быть бы в силах, быть бы в полном праве

Творить в несуществующей октаве,

Чтоб надоевших нот не повторять.

Я и себя готова потерять,

Чтоб уловить неслыханное с лёту.

Но снова нажимаю ту же ноту.

А слову не нравится быть одиночкой.

Оно хочет стать предложением, строчкой

И к слову другому слегка прислониться.

Вон сколько их разных вместила страница.

И каждое хочет кого-то окликнуть,

И каждому хочется в душу проникнуть.

И звук не разрушить, и свет не разрушить,

И цвет не разрушить, но видеть и слушать

Влюблённо, доверчиво и не дыша,

И чтоб обмирала от счастья душа,

От счастья, которое тоже, как мука,

Ведь ты не удержишь ни света, ни звука.

А можно ещё раз сначала, сначала,

Чтоб мама мне пела и люльку качала,

Чтоб на руки бережно брали меня,

А можно сначала, с далёкого дня,

Где не было чёрных пугающих точек,

А лишь беззащитный и тёплый комочек?

Бежать, бежать, пока не поздно,

Пока Господь не глянул грозно,

Пока небесный светел взгляд,

Бежать куда глаза глядят,

Не дожидаясь дня и ночи,

Когда дышать не станет мочи.

Что делать, если нету слов

Для частностей и для основ,

Для синевы, что вечно манит,

И для мгновения, что ранит.

Что делать, если не смогла

Увидеть с нового угла

Мир, созидаемый веками?

Что делать? Развести руками.

Сделать так, чтоб не болело

Сердце бедное и тело,

Чтобы не было бо-бо,

Чтоб на крыльях слюдяных

Мы летали и летали,

Чтобы нам весь воздух дали

Для занятий неземных.

Какое счастье – мы вдвоём,

Мы на два голоса поём.

Хоть у тебя и нету слуха,

Но голос твой ласкает ухо.

Пой, как умеешь, мой родной.

Хотя бы и не в лад со мной.

Так трудно всё-таки усвоить,

Что ничего нельзя присвоить,

Присвоить, положить в карман.

Любая собственность – обман.

И левый мой карман, и правый —

Всегда пустой, всегда дырявый.

Любите меня, я прошу вас, любите

И веткой меня за рукав теребите.

Деревья, родные, любите меня.

Я друг вам, а может быть, даже родня.

Я тоже вросла в эту землю корнями.

Я тоже общаюсь с лучами, с тенями.

Милый лес, извини за вторжение,

Но молчит моё воображение,

Если я по тропинкам твоим

Не пройду, не поведаю им

Свои чаянья, мысли, заботы

И они мне не скажут: «Ну что ты,