Лариса Миллер - Четверг пока необитаем

Время детское. Что ты? Куда ты?

Оставайся глядеть на закаты,

На оттенки в сезон листопада.

Погоди. Не прощайся. Не надо.

На плечах твоих лёгкое бремя

Палых листьев. Останься на время.

Вход бесплатный, а выхода нет.

Разве смерть это выход? Спасенье?

Кабы знать, что потом воскресенье,

Новый шанс появиться на свет.

Кто придумал сию «благодать»?

Что за правила? Что за порядки?

Мне уже наступают на пятки

И регламент велят соблюдать.

Но всего интересней о том,

Для чего не придумали слов.

Не хочу оставлять на потом

Эту область загадок и снов.

Я хочу поделиться – но чем?

Я опять прохожу – почему? —

Мимо животрепещущих тем,

Мимо смыслов, доступных уму,

Устремляясь к той сути, что меж

Слов отчётливых, найденных мной.

Я люблю эту узкую брешь.

Только ей доверяю одной.

О, как надоело с земными делами возиться,

Как хочется, взмыв высоко, от небес заразиться.

Их невозмутимостью, и тишиной, и покоем.

А вдруг, глядя сверху на землю, такое откроем!

Откроем, что надо давно изменить угол зренья

На тот, что был нужен Создателю в пору Творенья.

Ох, как надоело с земными делами возиться!

Как хочется, взмыв высоко, от небес заразиться

Их невозмутимостью, их тишиной и свеченьем…

Постой-ка, а вдруг они тоже считают мученьем

Юдоль свою. Вдруг им так холодно и одиноко,

Что с завистью смотрит на землю небесное око —

Здесь есть кому плакать, и петь, и чудить, и смеяться.

А вдруг небу хочется с грешной землёй поменяться.

Не стоит думать о плохом.

Коль можешь, обернись стихом,

День будний с нудной канителью.

Стихи всегда сродни веселью,

Улыбке, празднику сродни,

О чём бы ни были они.

Меж двух огней, меж ярких, меж

Двух заревых садись, поешь.

Спокойно, весело, без спешки.

Нет за тобой погони, слежки.

И, хоть твои сгорают дни,

Но как пленительны они.

Не думай о стрелках на здешних часах.

Ведь столько событий вон там, в небесах.

Такие великие там перемены:

Вот солнце возникло из облачной пены,

Вот вновь его облако заволокло.

Ну разве тебя это не увлекло?

Ах, если бы Господь наш был философ,

Я б задала ему мильон вопросов.

Но он ведь не философ. Он – поэт,

Когда-то срифмовавший тьму и свет.

И, как нас эта рифма ни тревожит,

Он объяснить стихов своих не может.

Ну а если я что и открыла, то настежь окно.

Ни страны, ни вакцины, ни формулы не открывала.

Но зато как приветливо ветка в окно мне кивала,

Будто очень хотела со мной быть во всём заодно.

Всё же чем не открытие в царстве сует и тревог

В летних окнах распахнутых ласковый этот кивок.

А до счастья ведь можно и не дорасти.

Можно даже держать его крепко в горсти,

Можно целую жизнь с ним в обнимку ходить

И при этом тоскливые вирши плодить.

Можно день изо дня не сводить с него глаз

И не знать, что давно осчастливили нас.

Но тень – ведь это тоже свет

Или, по крайней мере, след

От света, что здесь жил недавно

И продолжает жить неявно

Инкогнито в самой тени,

Хоть всю картинку затемни.

Ах, как весело между бездонностью этой и той

Между бездной, что снизу, и бездной светящейся, горней,

И не страшно, что время земное бежит всё проворней,

Если мы ограничены лишь глубиной, высотой,

Ну а значит, ничем. Ну а значит, не будет конца…

Боже, как ослепительна снежная эта пыльца!