Владимир Маяковский - Стихотворения (1928)

С чем
в поэзии
не сравнивали Коминтерна?
Кажется, со всем!
И все неверно.
И корабль,
и дредноут,
и паровоз,
и маяк —
сравнивать
больше не будем.
Главным
взбудоражена
мысль моя,
что это —
просто люди.
Такие вот
из подвальных низов —
миллионом
по улицам льются.
И от миллионов
пришли на зов —
первой
победившей
революции.
Историю
движет
не знатная стайка —
история
не деньгой
водима.
Историю
движет
рабочая спайка —
ежедневно
и непобедимо.
Тих
в Европах
класса коло́сс,—
но слышнее
за разом раз —
в батарейном
лязге колес
на позиции
прет
класс.

Товарищ Бухарин
из-под замызганных пальм
говорит —
потеряли кого…
И зал
отзывается:
«Вы жертвою пали…
Вы жертвою пали в борьбе роковой».
Бедой
к убийцам,
песня, иди!
К вам
имена жертв
мы
еще
принесем, победив,—
на пуле,
штыке
и ноже.
И снова
перечень
сухих сведений —
скольких
Коминтерн
повел за собой…
И зал отзывается:
«Это —
последний
и решительный бой».
И даже
речь
японца и китайца
понимает
не ум,
так тело,—
бери оружие в руки
и кидайся!
Понятно!
В чем дело?!
И стоило
на трибуне
красной звездой
красноармейцу
загореться,—
поняв
язык революции,
стоя
рукоплещут
японцы и корейцы.

Не стала
седа и стара —
гремит,
ежедневно известней
п-я-т-и-д-е-с-я-т-и стран
боевая
рабочая песня.

Как будто
чудовищный кран
мир
подымает уверенно —
по ступенькам
50 стран
подымаются
на конгресс Коминтерна.
Фактом
живым
встрянь —
чего и представить нельзя!
50
огромнейших стран
входят
в один зал.
Не коврами
пол стлан.
Сапогам
не мять,
не толочь их.
Сошлись
50 стран,
не изнеженных —
а рабочих.
Послало
50 стран
гонцов
из рабочей гущи,
войны
бронированный таран
обернуть
на хозяев воюющих.
Велело
50 стран:
«Шнур
динамитный
вызмей!
Подготовь
генеральный план
взрыва капитализма».
Черный
негр
прям.
Японец —
желт и прян.
Белый —
норвежец, верно.
50
различнейших стран
идут
на конгресс Коминтерна.
Похода времени —
стан.
Рево́львера дней —
кобура.
Сошлись
50 стран
восстанию
крикнуть:
«Ура!»
Мир
буржуазный,
ляг!
Пусть
обреченный валится!
Колонный зал
в кулак
сжимает
колонны-пальцы.
Будто
чудовищный кран
мир
подымает уверенно —
по ступенькам
50 стран
поднялись
на конгресс Коминтерна.

Десять лет —
и Москва и Иваново
и чинились
и строили наново.
В одном Иванове —
триста домов!
Из тысяч квартир
гирлянды дымов.
Лачужная жизнь —
отошла давно.
На смывах
октябрьского вала
нам жизнь
хорошую
строить дано,
и много рабочих
в просторы домов
вселились из тесных подвалов.

А рядом с этим
комики
такие строят домики:
на песке стоит фундамент —
а какая ставочка!
Приноси деньгу фунтами —
не жилкооп,
а лавочка.
Помесячно
рублей двенадцать
плати из сорока пяти.
Проглотят
и не извинятся —
такой хороший аппетит!
А заплатившему
ответ:
«Зайти…
через 12 лет!»
Годы долго длятся-то —
разное болит.
На году двенадцатом
станешь —
инвалид.
Все проходит в этом мире.
Жизнь пройдет —
и мы в квартире.
«Пожалте, миленькая публика,
для вас
готов
и дом и сад.
Из ваших пенсий
в 30 рубликов
платите
в месяц 50!»
Ну и сшит,
ну и дом!
Смотрят стены решетом.
Ветерок
не очень грубый
сразу —
навзничь валит трубы.
Бурей —
крыша теребится,
протекает черепица.
Ни покрышки,
ни дна.
Дунешь —
разъедется,
и…
сквозь потолок видна
Большущая Медведица.
Сутки даже не дожив,
сундучки возьмут —
и вон!
Побросавши этажи,
жить
вылазят на балкон.
И лишь
за наличные
квартирку взяв,
живут отлично
нэпач и зав.

Строитель,
протри-ка глаз свой!
Нажмите,
партия и правительство!
Сделайте
рабочей и классовой
работу
заселения и строительства.

Мне неведомо,
в кого я попаду,
знаю только —
попаду в кого-то…
Выдающийся
советский помпадур
выезжает
отдыхать
на во́ды.