Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Я хочу быть средь прекрасных гурий!
Я хочу, хочу плясать в лазури
На широком голубом ковре!

Не странно ли? С моею думой тайной
Так схожа тайная ее мечта.
И мнится, что меня к ней не случайно
Влечет, как ни к кому и никогда…
Всё в ней, с ее походкою газельей,
С очами, что, как редкий хризофраз,
Вот посинели, вот позеленели,
И с кожей золотой, как ананас,
Мне кажется невиданно-прелестным!
Да, мы не знаем сердца своего:
То, что вчера нам было неизвестным,
Мы нынче жить не можем без того.

Забудь, прекрасная, свои печали!
Кто ты?

Я – нищенка. А ты?

Я – хан.

Тебя, должно быть, лестью утешали,
Мне ж утешаться малым – дар не дан!

Ты хочешь многого?

Всего!

Чего же?

Ведь из беседки слышно хорошо,
Что говорит рассеянный прохожий.
Но всё равно: я повторю еще.

Как хотелось, как хотелось мне бы
Видеть рай такой, как там у неба,
В звездной бирюзе и янтаре!
Быть одною из прекрасных гурий,
И плясать, плясать, плясать в лазури
На широком голубом ковре…

Для бедной попрошайки придорожной,
Не правда ли, безумные мечты
И невозможные?

Они возможны.

О, саинхан, ужель не шутишь ты?

Я не шучу, о девушка, любовью
И не жалею ничего, любя.
Они возможны при одном условьи:
Чтоб согласилась ты…

Любить тебя?!
Шутить тебе, жестокий, не угодно,
Тебе угоднее меня терзать!
И, поманив быть гурией свободной,
Рабыней трепетной в гарем свой взять.
Нет, до сих пор никто не мог хвалиться,
Что он Мневэр плясуньи господин!
Тем больше то, что волею дарится,
Нельзя купить за звончатый цехин!

Мневэр! Мневэр! Меня не поняла ты…
В тебя влюблен, как не был я влюблен.
Ты вступишь в ханские мои палаты
Любимейшей, желаннейшей из жен!

Которой? Третьей? Иль четвертой, пятой?
И первою бы в них я не вошла!
Застенок золотой – твои палаты!
Так за какие ж скверные дела
Мне там томиться?

Если б ты видала
То, что осмеиваешь так теперь! —
Колонны из точеного сандала,
Из дуба с серебром чеканным дверь,
Столы из малахита, перламутра,
И окна сине-алого стекла.
Там розовая полутьма под утро
И голубая ночью полумгла…

Да, тьма, и мгла, и двери, и колонны,
Наушник евнух у которых бдит!
Нет, милостивый хан, в меня влюбленный,
Пыль – перламутр мой, зелень – малахит,
Пусть будут вечно! Мне других не нужно!

А если б знала ты мою любовь!
В ней мудро нежность с пламенностью дружны,
В ней ласки, отдыхи и ласки вновь.
Ты знала б игры в лунных галереях,
И неги на диванах в зной дневной,
И ночи на дворцовой кровле… Все их
Дарил бы я тебе, тебе одной!

Да, ханская любовь! И зависть, козни
Соперниц неисчислимых моих!
По всем углам и днем, и ночью поздней
Зловещее выслеживанье их…

Скажи же мне, великий хан, однако:
Чем очи светлые пленила я?
Убором ли из полевого мака,
Нарядом ли из ветхого тряпья?

Ты?.. Гордостью и мыслью, небывалой
У женщин робких, что родит мой край.

А хочешь ты, чтоб их я утеряла,
Тем сделавшись подобною?.. Прощай!

Как? Иль внезапно сам утратил власть я,
Чтоб девочке смеяться позволять?!
Нет! Если раньше спрашивал согласья,
Теперь уж стану я повелевать.