Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Мневэр! Что значит это?
Ты любишь миг и не верна, Мневэр!

То знак пустячный женского привета!
Ты ж любишь и не веришь, маловер?

Вот видишь, хан, я говорила верно,
Что жизнь со мной не из одних утех.
Душа моя – изменчивая серна,
Играющая для себя… и всех!
Подумай же: теперешнее счастье
Не горше ли, чем прежняя тоска?
Нас свел Аллах… И им хочу заклясть я
Тебя, о хан: расстанемся, пока
Не поздно!

Нет! Когда б и кубком желчи
Мне стала новая моя любовь,
Когда бы ревностью кинжала кольче
Она меня терзала вновь и вновь, —
Не разлучусь с тобою!.. И поверю
Тебе я безраздельно, может быть…
Но не дразни обласканного зверя:
Он в гневе может серну погубить!

Как хороша ты, девушка! Блистает
Твой загорелый лик, как абрикос,
А тело, как банан, желтеет, тает
Меж клочьями одежд и прядей кос.

Так что же им не запретишь белиться?

Таков обычай.

Вечно ли был он?
И что ж скрывать велишь им даже лица?

Таков закон.

Нелепейший закон!
Его, коль мной любуешься сейчас ты,
Сам должен бы бессмыслицей считать.
Прекрасное встречается не часто,
Чтоб от очей его еще скрывать.
Тогда не спрятать ли в ларец каменья
И не надеть ли на цветы колпак?
Аллах творил красу для наслажденья,
С тем спорящий глупее, чем ишак!

Насмешница! Сама, как половчанки,
Грязна… А мы пред ней не смеем сесть!

Сама, как наши черные служанки,
Смугла… А мы оказывай ей честь!

Шш… Тише… тише… Глупые вы, право!
Поклон не ломит спину, губы – лесть,
А станет длинной ханская забава, —
Пресечь ее всегда ведь средство есть.

Фу! Кажется, умру я от одышки…
Бежал, спешил, а для чего? кого?
Вздремнул в гареме…

Ан – беги к воришке!

Что?!

Ух! Умру от кашля своего…
Спешил, шагал с тремя наперегонки,
А спрашивается: к чему? к кому?
Распарился лишь в бане…

Мчись к девчонке!

Что, что?!

А я уж всё сейчас пойму.

Изволил звать к себе нас, хан великий?
Мы у очей твоих и между рук, —
И заострили языки, как пики,
И мысли туже напрягли, чем лук,
Чтобы помочь тебе своим советом.
Но сомневаюсь: нужен ли уж он?

Клянусь, Шейбан, пророком Магометом!
Ты всех умней, ты чересчур умен.
Но всё же мной Дивана слово чтится,
Хоть часто я творю наоборот…
Чего заслуживает та девица,
Вы мне скажите, что цветы крадет
В садах моих?

Жестокой самой казни!
Ей – смерть чрез посажение на кол.

Что строго так?

Да при таком соблазне,
Помилуй, хан, в твой сад бы каждый шел!
Сначала розу скрал, потом бы груши,
Потом твой перстень, а потом престол!

Ох, мудрецы… Тогда бы – вас послушай —
Весь мой народ посажен был на кол.

Эге!

Ей – наказанья вид нетяжкий:
Лишь отрубить у рук виновных кисть.

Не строго ль?