Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Только черный ларец, отворяясь, как склеп, заскрипел,
И магический диск, завращался быстрейше, – оттуда
Голос милого, мертвого милого звонко запел!
Мигом Лёль замерла меж столами, как струнка, напрягшись:
Этот голос узнала бы из миллионов она!
И слова… и мотив… что столь памятны. Бог мой! Но как же?..
С того света?.. И вот, во мгновенье одно, как средь сна,
Пережилось ей нечто, что было далече отсюда…

Свет двух зорь – зорь на севере – вспыхнул со стен кабака,
Соловьи раззвенелись в фаянсовых гнездах посуды,
Снежно свесились к столикам яблони и облака…
И пахнуло прелестной, едва вероятною жизнью:
Пенным бальным туманом, фиалковой тьмой цветников…
Заструилося вальсом и речкой, что всех живописней,
Нитью гасших ракет и мерцавших века жемчугов…
То – ее день рожденья! Ее – девятнадцатилетья!
И светло-резедовейше-розовый вечер весны…
Год шестнадцатый века, уж вьющийся темною сетью
Над двуглавым орлом всероссийским… Уж третий – войны.
И рука, та, из меди, что насмерть с врагами боролась,
Обвила – о, как бережно! – стан ее, пляшущ и бел,
А в витающих косах звучал вслед за музыкой голос,
Тот же самый, каким здесь, в Балканах, Незримый запел…
Странный голос… Глубокий, слегка горловой, как валторна,
Полный мужества светлого и грозовой красоты.
Если б пели орлы – так звучало б над пропастью горной…
Если б шел Страшный Суд – так бы ангел трубил с высоты!
А когда он был нежным, томил этот голос, как голубь,
А когда был влюбленным, он трогал, как тающий снег…
Ах, когда бы не голос тот, сердце ее не кололо б
Чувство самое страшное – страсть к одному и навек!
Как оно началось?.. Слабым стоном… И с первого взгляда,
Что склонился к носилкам, где стиснул уста полутруп…
И росло… Столько лет! – Чтоб сегодня с безумной усладой
Слушать призрак, не видя трепещущих, дышащих губ…

Там – в усадьбе приокской их, холмной и смольноеловой,
Тишиной и тоской монастырскими цвел лазарет.
Здесь путь Лёль и скрестился с крестовым и крестным Орлова,
Одного из тех… раненых. Графа Орлова? О, нет!
Или графа? Быть может… Так профиль его был породист,
Сдвиг бровей так велителен, нежность усмешки тонка!
Так прекрасно хворал он, шутя, о себе не заботясь…
Да, хворал и лежал, пока Русь не звала… Лишь – пока.
И певал ли, кладя костыли и склоняясь к гитаре,
Он удалейший марш, говорил ли с свеченьем в очах
О величье солдат простых и простоте государя, —
Ворожил его голос! Влек ввысь, как воскрылия взмах…

И теперь вот: – «Дитя, не тянися весною за розой…»
Как ей нравилось это! Хоть розы ей нравились тож.
Что? – «весною срывают фиалки…» – О, нет!.. туберозы,
Цвет надгробий… И – да, если ты, о любимый, живешь!
А сейчас ты поешь: – «Твои губы, как сок земляники…» —
Их ты помнишь?.. – «Твои поцелуи, что липовый мед…» —
О, ты мало вкусил их, борец неустанный мой, Ника…
Пусть! Ты вкусишь. – Тебя, Лёль весь свет обойдет, – а найдет…
И, забывшись от счастия, вея, сияя, рося им,
Кружит в вальсе она, как тогда, средь родимых лугов…
Столбенели товарки, довольнейше хрюкал хозяин,
Приковался – сверкал взгляд чудовищно-крупных очков.

Голос смолк. Лёль опомнилась. Лик исказился гримаской:
Танцевать? Здесь, в кафе? Как одной из тех… платных? О, стыд!
Вон – уж кельнерши шепчутся… И – не скандала ль завязка? —
Иностранец встает, к шефу близится, с ним говорит…
Жест рукой в ее сторону. Дерг головою вороньей…
И хозяина взгляд исподлобья… кивок… шепоток…
О, в ее обстоятельствах можно ли быть несмышленей! —
В лучшем случае выгонят. В худшем… ах, мир так жесток!
Бьется сердце, как бабочка… Возятся руки с подносом,
Собирая сифоны, фужеры с пустого стола…
Что такое?.. Они – ресторана глава с долгоносым —
Направляются к ней! Не кричат, чтоб сама подошла:
Лёль знакомится… С кем? Не расслышала. Что-то… от птицы…
Что-то вроде… Фьюкас. И совсем он – ворона вблизи:
Как бы нос – всё лицо. Так в графине оно отразится.
Голос резок, картав. И теперь уж – французский язык.
Что он хочет от Лёль? Что болтает с хозяином вместе?
И, начав понимать, Лёль едва доверяет ушам:
– О, madame так танцует… Madame здесь совсем не на месте.
Ей в Париж бы и Лондон. Большая артистка – madame.
Где училась?.. В Moscou? Chez danseuse Mossoloff?.. [1]Превосходно!
Что? отстала?.. Вот вздор!.. Хочет быть grande vedette [2]?..
Magnifque! [3]
Он желал бы с madame побеседовать. Здесь неугодно?
Ну, тогда в Grand Hôtel… – долбит голову карканье – крик.