Павел Зальцман - Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения

Во двор к королеве в замок
Влетел нежданный всадник.
Конь перед ней пригнулся,
Мальчик ей поклонился.

О, как она была
Прелестна и мила!
Сверкнул из детских рук
Протянутый ей рог.

И тысячи огней
Роятся перед ней,
И из огней возник
Рубиновый цветник.

Клыком слона был рог,
Изогнут и велик,
Белее детских рук
Необычайный клык.

Вдоль рога звездный ряд —
Бубенчики горят.
Множество их вылито
Из звонкого золота.

Его послала фея,
О крестнице тоскуя,
В награду чистоте,
На службу красоте.

И мальчик говорит:
«Сейчас он крепко спит,
Но пальцы пробегут,
И рог мой оживет.

И колокольный лед
Сломавшись, зазвенит,
И капельки росы
Получат голоса.

Никто так не споет,
Как этот мертвый рот,
Его золотой язык
Убьет голоса живых».

Оставленный мальчиком рог
Хранит застывший звук,
Но когда королева его коснется,
Он раскроется и проснется.

Нет дыма тверже над землей
И пламя веселей,
Чем мы, когда встаем стеной
Из обугленных полей.

Вот режут голубой угар
Комки живых огней,
Мы вырастаем как пожар,
Мы веселим коней.

Язык огня летит разить
Из роковой руки.
Кто нам захочет возразить
На наши языки?

В ответ на темные слова
И на набатный гром
Летит пустая голова
Сметающим ядром.

А если кто оставил нас,
Подобран и зарыт, —
Он никому не портит сна,
Он рядом с нами спит.

Едва на утреннем огне
Заискрится роса,
Душа на облачном коне
Взлетает в небеса.

Вот дураки.
Уже зажаты скрипки,
А он еще не подымал руки,
Немой и робкий.

Их голоса, слагаясь в хор,
Живут, как части.
Они ведут согласный спор,
Топчась на месте.

Один ощупывает грудь —
В ней дырки флейты.
Другой свернулся, чтобы дуть,
Сверкающий и желтый.

Тот, у кого висел язык,
Исходит звоном,
А самый круглый из пустых
Стал барабаном.

Вот девушка глядит в окно,
Внимая стонам.
Она мертва. Ей всё равно.
Она кивает всем им.

О, как волшебно извлекать
Из носа звуки,
Одному только не на чем играть,
У него пустые руки.

Ей щиплет сонные глаза
Их треск и копоть.
Когда на щеке висит слеза,
Ее приятно выпить.

Им удается побороть
Голодные вопли.
Но зачем, зачем им собирать
Соленые капли?!

Колышет ветром рукава,
Сверкают плечи.
Он не умеет воровать,
Он только плачет.

Губы сжала белая корка,
Это начало и очень жарко.
От чистой тени, разлитой лесом,
Я оторвался слепящим часом,
Но твердым шагом, с хвастливой осанкой,
Зигзаг за зигзагом иду тропинкой.
Шаги бесчисленно множат склоны,
Поток стал узкий и зеленый,
И каждому шагу всё больше невровень,
За острым камнем – высокий камень.

Я вижу, что сил у желанья мало,
Так пусть поднимает чужая сила.
Когда я пойму, что вниз не вернуться,
Мне будет легче туда взбираться.
Где сыпет камни тяжелая робость,
Легко пролетает слепая радость.
Я прыгнул с высокого берега щели
На дальний, низкий, ведущий к цели.
Но тут меня охватила забота:
Я вспомнил, что что-то внизу забыто.

Я не мог припомнить ни черт, ни имени,
Напрасно глядя вниз на камни.
Может быть, это встретится мне,
Или я вспомню об этом во сне.
Но, двинувши осыпь забрасывать снег,
Я вдруг заметил странный знак:
Из груды камней непроходимых
Едва приметна полоска дыма.
Я увидел скатерть из нашего дома
И за ней сидящих двух знакомых.

Один сказал: «Иди скорее,
За той стеной тебя ждут другие».
Не зная, кто там мог оказаться,
Я боялся надеяться и ошибиться.
Но там было пусто. Меня не ждали.
Как сжала тоска от дурацкой шутки!
А когда я вернулся, – и те пропали,
Только дым остался, сухой и редкий.
И мне не открыли их дороги
Ни солнечный круг, ни серп двурогий.