Геннадий Демарев: Накануне страшного суда

Говорят, будто всякая душа должна прожить во плоти определённый срок, а участь всякого существа строго предопределена высшей силой. Человек бессилен каким-либо образом изменять свою судьбу; он вынужден удовлетворяться скромной ролью её исполнителя. Однако, один лишь человек, в отличие от остальных существ, наделён волей и разумом, поэтому волен как следовать греховным соблазнам плоти, так и противиться им. На высших уровнях бытия ценится именно степень нашего сопротивления греху, а не мифические врожденные или приобретённые «добропорядочность» и «праведность». Ибо всякий рождённый от плоти есть часть вселенского греха, поэтому уже в силу одной этой причины не может обладать чистотой. А чистота – один из признаков высшей праведности. Итак, каждый из нас, пребывая на земле, несёт свой крест, сам о том не подозревая. Кое-кто падает под этой ношей, иные же изо всех сил норовят взвалить её на плечи других. Возможно ли подобное на мистических уровнях? – удивится читатель, и вполне закономерно, поскольку догматика наших земных религий отвечает на сей вопрос однозначно отрицательно.

Следуя порывам тщеславия, человек вторгается в область запретных знаний, причём бесцеремонно и самоуверенно; он не может видеть, сколь многие сферы нарушает, тем самым усугубляя, увеличивая, утяжеляя Грех. Крупицы от пирога вселенской мудрости, которое наше тщеславие наглым образом пытается отгрызть, не способны поместиться в человеческом, плотском сознании, из-за чего превращаются в грозное оружие, обращаемое разнообразными магами, волхвами и прочими против себя и ближних. Учитывая сие, древние не зря строго запрещали всякие занятия чародейством, ибо посредством его человек способен творить лишь зло, – если не в настоящем или будущем, то в прошлом. Оттуда оно бумерангом, брошенным неумелой рукой дилетанта, возвращается к нам, неся в себе заряд не только метателя, но и всех плоскостей, времён и сущностей, сквозь которые прошло.

Нам это известно. Но извечная жажда возвышения над себе подобными неизменно влечёт обывателей к гадателям, ведьмам, астрологам, которые живут по тем же хищническим законам, что и остальные. О, Зло! Вероятно, ты существуешь лишь благодаря человеку. Именно человек тебя порождает, именно в нём заключён тот Дьявол, которого он сам же страшится. Потому человеку следовало бы опасаться собственного отражения в зеркале Вечности…

Родовое поместье графини Аллилуевой представляло собой громадное сооружение в виде буквы «П», до половины утопающее в буйных неухоженных зарослях яблонь, груш, слив, черёмухи и других деревьев. В летнее время, особенно в пору цветения, всё это издавало неописуемый аромат, вдохнув который, можно было невольно представить себя на месте Адама, прогуливающегося по Эдему. Море разнообразнейших цветов всевозможных окрасок просились бы в ваши руки, предлагая каждый по-своему особенности своего опьяняющего воздействия, выгодно подчёркиваемого пением птиц. Всё это мягко скрывало древность сооружения, о которой явственно свидетельствовала обсыпавшаяся штукатурка со стен и отсутствие черепицы на некоторых участках крыши. Редкие гости не обращали внимания на стены по той простой причине, что оных не было видно из-за диких зарослей бузины, пустившей корни у самого фундамента, оспаривая жизненное пространство у не менее буйно растущего винограда, плотная живая масса которого надёжной хваткой охватила стены до самой кровли, или, точнее сказать, до дымовых труб.

Однако в зимнее время имение представляло собою довольно невзрачное, или, выражаясь более точно, угнетающее зрелище: сквозь голые заиндевевшие стебли зияла бесстыдно оголённая каменная кладка, словно пытаясь подтвердить древнюю, как мир, мудрость о суетности творения рук человеческих. Птицы и ароматы теперь напрочь отсутствовали; вместо них самым наглым образом продирал ноздри холодно-умертвляющий запах зимы, а уши готовы были встать дыбом вместе с волосами от жуткого воя февральской вьюги.