Гамзат Цадаса - Мудрость

Нам бесплатные путевки
Дали нынешней весною.
Я в Талги на отдых прибыл
С Хандулай – моей женою.

Принимаю ванны, грязи —
Нет свободной ни минутки.
И притом обильно кормят
Нас четыре раза в сутки.

Отдаленное имел я
Представление о спорте, —
А теперь волейболистом
Стал заядлым на курорте.

Москвичи сюда частенько
Приезжают на леченье,
Наш курорт Талги имеет
Всесоюзное значенье.

Привезет больных автобус,
И, поверь, свершится чудо —
Он увозит через месяц
Их здоровыми отсюда.

Вот возьми Али, к примеру:
Он приехал с костылями,
А теперь обгонит ветер,
Что проскачет над полями.

Привезли Бику, я помню,
В санмашине, дышит еле, —
Ревматизм водой талгинской
Смыли ей за три недели.

Здесь врачей немало; каждый
Ходит с трубочкою черной,
Вежлив, ласков он с больными,
Как с гостями житель горный.

Нас обслуживает стая
Медсестер простых и милых,
Что всегда напоминают
Мне голубок белокрылых.

А товарищей здесь сколько!
Юны те, другие – седы,
И пускай в Талгах на разных
Языках звучат беседы, —

Мы одной семьею дружной
Каждый день проводим вместе,
И поем одни и те же
О стране любимой песни.

Часы идут. Я жду рассвета молча.
Часы ползут, не сделав ночь короче.
Так приняло меня ущелье Волчье,
Такой служил я бесконечной ночи!..

Был чабаном при звездах, как при стаде,
Стерег миры, за ними в оба глядя.

Хоть я, как вы знаете, здесь не впервые, —
Такой изобильной не видел Москвы я:
Какие хлеба, сколько мяса и жира,
И рыбы, и масла, и меду, и сыра!

И красным товаром полны все прилавки, —
Смотри, выбирай – без толкучки, без
давки:
Хоть ситца, хоть шерсти, хоть шелка, хоть
плюша —
Отмерят, отрежут за милую душу.

Мужского и женского платья как много!
Сапог и ботинок на всякую ногу,
Калоши и валенки, бурки и кеньги…
Чего тут не купишь – лишь были бы
деньги!..

В роскошной гостинице номер мне дали, —
Картины, фигуры, ковры и так дале.
Не знаю порой – на земле я, на небе ль:
Какие удобства, какая тут мебель!

Есть письменный столик с чернильницей,
с ручкой,
И стопка бумаги, и разные штучки.
Кровать – вы поверите ль? – целая
площадь:
С трудом сам себя нахожу в ней на ощупь.

А рядом есть кнопка: нажми только
пальцем —
И чай подадут и обед постояльцам.
Холодной водой и горячей – не шутки! —
Могу я тут мыться хоть круглые сутки.

Из бронзы, на каменной плитке богатой, —
Олень на столе предо мною рогатый.
От нечего делать с большим оживленьем
Часами беседую с этим оленем…

Стихи мои очень тут ценятся. Кстати,
Выходит мой сборник на днях из печати,
А двадцать седьмого мой творческий вечер.
Как видите, быть недовольным мне нечем.

Но все же, мои дорогие, не скрою,
По вас я скучаю вечерней порою:
Все чаще мне снятся ручьи, перевалы,
Все чаще мне снятся цадинские скалы.

У той бы мне печки погреться немножко,
В духовке которой печется картошка!
Подняться б на крышу, любимые дети,
Родной наш аул наблюдать на рассвете!

Но что же влечет меня прочь из столицы,
В которую каждый сердечно стремится?
Мне ярче ль в Цаде, чем из окон
московских,
Сиять будут звезды на башнях
кремлевских?

О мать нашей родины! Ты дорога мне
От звезд на Кремле до последнего камня!
Словами любовь не измеришь такую, —
Влюбленный в Москву, о Цаде я тоскую.

Горную воду наука в аул привела!
Радуйтесь, женщины – жены, и сестры,
и дочки!
Прочь уберите веревки с кувшинов своих.
Можете выбросить даже запасные бочки!

Новый тебе открывается мир, Жавгарат!
Кран поверни – наливай себе сколько
потребно!
Шумный источник поет под окном из
трубы, —
Спишь – и во сне этот шум тебе снится
волшебный.

Видите, что может сделать простая кирка,
Если и воля и руки народа – едины.
Всем уж ясно теперь: перед силой такой
Скалы развалятся, горные рухнут вершины.