Сборник - Народный эпос

«Вырастай джигитом, сынок,
Чтоб родной народ отстоять!»

Наши горы говорят:
Травы зеленеют ныне,—
Видно, белых ждут ягнят,
Что родились на равнине.
Наши горы говорят:
В день весны цветок томится.
Ранний, ждет: певуч, крылат,
Жаворонок возвратится.
Наши горы говорят:
Ныне девушки в обновах,—
Возвращаются назад
Смельчаки из битв суровых!

Перекресток трех дорог.
Девушка стоит в печали:
«Может, милый жизнь сберег?
Может, пули миновали?
Не была бы по весне
Я свежей, чем эти травы,
То достался бы и мне
Из ягнят – один кудрявый.
Не затмила 6 я подруг
Красотой своею жгучей,
То и мне достался б вдруг
Из парней – хотя бы худший!
Но, к несчастью, как трава,
Расцветаю спозаранок,
И кругом идет молва,
Что я краше всех горянок.
Потому-то я и жду
Дорогого мне джигита,
С ним развею я беду,
Он избрал меня открыто.
Для ягненка мягок луг,
В небе жаворонок вьется.

Я не знаю, где мой друг,
И тревожно сердце бьется.
Хоть я краше всех подруг,—
К ним вернулись их джигиты,
Только мой не едет друг.
Он живой или убитый?
От зари и до зари
Жду, что весть о нем услышу!»

По ступенькам Чегери
Поднимается на крышу.
Оглядела все, что есть
И вблизи, и в отдаленье.
Слышит: быстро мчится весть.
Слышит: весть летит в селенье.
Скачут всадники чуть свет:
Всюду весть узнают вскоре.
Впереди – ее сосед,
А в глазах соседа – горе.

«Если мрачен мой удел,—
Никогда тоски не ведай.
Если день мой потускнел,—
Ты всегда дружи с победой.
Весть какую ты принес,
Мой сосед, на крыльях черных?
Чьих ты хочешь горьких слез?
Чьих стенаний в скалах горных?»

– «Приготовь глаза для слез,
Сердце – для глухих стенаний.
О возлюбленном принес
Эту весть я с поля брани».

– «Лучше б я была немой.—
Говорить бы не хотела.
Лучше б стала я слепой,—
На тебя б не поглядела!»

Так сказала и бегом
По тропе заторопилась.
Конь ретивый ей знаком.
Что же с всадником случилось?

Вороной глаза скосил.
Он копытом бил сердито.
Иль прощения просил,
Что не уберег джигита?
«Без хозяина домой
Ты с оружием примчался.
Конь мой, конь мой вороной,
Где ты с всадником расстался?»

Смотрит: в скорбь погружены,
Горцы встали на развилке.
С буркой черною видны
Погребальные носилки.
Стала умолять друзей,
Чтоб носилки опустили.
Люди сжалились над ней,
Жаркой просьбе уступили
И в сторонку отошли,
Верность сердца почитая.

Наклонилась до земли
Любящая, молодая,
С трепетом приподняла
Бурку, молвила:
«Средь схваток
Ты – мой сокол, чьи крыла
Ужасают куропаток.
Ты, как молния – туман,
Вражьи рассекал отряды.
Много ль получил ты ран?
Что ж лежишь ты без отрады?»
Приоткрыл глаза джигит,—
Милая пред ним предстала.
«Грудь моя в огне горит,
Получил я ран немало.
Смерть склонилась надо мной.
Напои, прошу, подруга,
Родниковою водой
Умирающего друга».

Набрала из родника
Ледяной воды в ладони,
Напоила смельчака,
Уронив слезу в ладони.
Пламя в сердце погасил,
Жажду утолил любимый.
Из последних молвил сил
Он с тоской невыразимой:

«Ты, чье имя – стяг в бою!
Как заря, ты загорелась,
И в тебе я узнаю
Удаль, мощь мою и смелость.
Если пить захочешь в зной,
Если жажда грудь изранит,—
Для тебя живой водой
Пусть моя могила станет.
Если встретишься с бедой,
Горе ль тяжкое нагрянет,—
Пусть надгробье надо мной
Для тебя опорой станет.
Как я плод хотел сорвать
Самый сладкий с древа рая,
Солнца луч хотел поймать
Для тебя, моя родная!
Но, увы, на этот раз
Мне удача изменила.
Наступил мой смертный час,
Ждет меня моя могила».

– «Не поверю никогда,
Что умрешь ты, мой любимый!
Что в цветущие года
О тебе рыдать должны мы!
За тебя я жизнь отдам,—
На земле живи просторной.
Светлым снилось ли мечтам,
Что конец наступит черный?»

– «Чегери, к чему рыдать?
Горькие нужны ли речи?»
Сотоварища опять
Подняли друзья на плечи.
К сакле Чегери идет
С верными друзьями вместе.
Задержались у ворот.
На почетном, ровном месте
Раненого храбреца
На носилках опустили,
И суровые сердца
Задрожали, загрустили.