Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Цветы каштана в Марте свежем
Горят как свечи под Луной,
Но если взор мы светом нежим,
Зерно растет из тьмы ночной.

Вот оно брошено, семя-зерно,
В рыхлую землю, во что-то чужое.
В небе проносятся духи, – их двое, –
Шепчут, щебечут, поют.

Спрячься в уют.

В тьму углубляется семя-зерно,
Вечно одно.
Было на воздухе цветом красивым,
Колосом с колосом жило приливом,
Было кустом,
Малой былинкою, древом могучим,
Снова упало в могильный свой дом.

Духи из пламени мчатся по тучам,
Духи поют: «Улетим! Отойдем!»

Сердце, куда же ты мчишь, безоглядное?

Вот оно, вот оно,
В землю зарытое, малое, жадное,
В смертном живое, семя-зерно.
В подпольи запрятано, прелое,
Упрямо хотящее дня,
Собой угорелое,
Порвалось, и силам подземным кричит: «Отпустите меня!»

Вся тяга земная
Ничто для него.
Есть празднества Мая
Для сна моего,
Апреля и Мая
Для сна моего.
Кто хочет уйти, отпустите его.

Вся тяга земная
Прядет для меня золотое руно,
И ласка от Солнца есть ласка родная,
И тьма обнимает – для дня сохраняя: –
В глазах ведь бывает от счастья темно.
Душа человека есть в Вечность окно,
И в Вечность цветное оконце – разъятое семя-зерно.
Серое, тлеет, упрямо уверено,
Что зажжется восторг изумруда,
Что из темного терема
Вырвется к Солнцу зеленое чудо.

Духи порвали огромности туч,
Голос потоков, как пляска, певуч,
Весть золотая с заоблачных круч,
Из голубого Оттуда.

Я вас кроплю водою
Из чистых родников,
Цветы мои, горите
Огнем живых зрачков.

Я вас кроплю слезою
Мгновений и годов,
Цветы мои, светите
Лампадой лепестков.

Я вас кроплю мечтою,
Из крови сплел покров,
Я умер, вы живите,
Наш мир лишь вами нов.

Ушел в века с зарею,
Вернусь из тьмы веков,
Цветы мои, вы нити
Бессмертных жемчугов.

Белорунный, сребролунный, из пещеры вышел зверь.
Тонкоструйный, златовейный, зажигай огонь теперь.

В старый хворост брызнул шорох, вспышек быстрых перебег.
Зверь пещерный, беспримерный, весь сияет, словно снег.

Златорогий, стройный, строгий, смерти ждет он не страшась.
Струйки-змейки, чародейки, вейтесь, пойте, стройте час.

Струнным строем час построен, час и миг и волшебство.
Снег разъялся, кровь красива, хворост ожил, жги его.

В старых ветках смерть устала спать и ждать, не бойся жечь.
Все, что пламень метко схватит, встанет, словно стяг и меч.

Златорунный, огневейный, красный, желтый бог Костер,
Жги нас, жги нас, как несчетных жег и сжег твой жаркий взор.

Не убивай. Не отнимай. Не соблазняй – несоблазненный.
Не завлекай в веселый гай, коль сам не взят тоской бессонной.

Но если ты взлюбил мечты, как любим сердцем близость Бога,
Иди, куда зовет звезда, и пусть ведет тебя дорога.

И пусть убьешь. Быть может, ложь, что ты убийца – убивая.
Ведь в битве есть восторг и честь, и есть призыв Родного края.

И если взять чрез быстрый взгляд, весь мир другой – души плененной,
Возьми меня рукой огня, блаженным буду я сожженный.

Морским свеченьем горит волна,
Направо волны, налево вал,
Довеял ветер обрывок сна,
В котором разум давно дремал.

Тот сон – безвестность путей иных,
То сновиденье – о берегах,
Еще не спетый дрожащий стих,
Тот клад заветный, что в пеленах.

Я уплываю, так суждено,
Мгновенья пали, их не вернуть,
Увижу ль берег, увижу ль дно, –
На Ориона я правлю путь.

Ориона, Ориона, Ориона три звезды
Я зову тройным зазывом над стремнинами воды.
Яркий пояс вышний Витязь, чуя с мраком бой, надел,
С троекратным упованьем расширяю свой предел.

Правя к Югу, веря Югу, бледный Север я люблю,
Но, лелея в сердце призрак, волю дал я кораблю.
Ориону, Ориону, Ориону, в битве с тьмой,
Отдаю первоначальность, первый гимн весенний мой.