Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Напевы рун дрожат – их слышит ухо
Во вскипах волн, в безмерности морей.
Дорогой глаз, или тропинкой слуха
В их смысл войди – все смыслы в них светлей.

При начале наших дней
Люди Бога огорчили,
Он ушел от нас во тьму.
Скучно было там ему.
Вечно с тьмою, всюду с ней.
Зачерпнул в своей он силе
Так с пригоршни две огней,
Радость сердцу своему.
И унес подальше их.
Но они, горя, сквозили
Через Божию суму.
И в своем он терему.
Но идя средь звезд златых,
Весь сияя в звездной силе,
Растерял не мало их,
И горят еще сквозь тьму.

Мать Матерей, родимая Земля,
Отец Земли, лазурный Океан.
Покой сознанью синим Небом дан,
И нежат мысль зеленые поля.

Я был как все. Во мне горел Огонь.
Я жил во всем. Касался до всего.
Устало сердце. Мир, не мучь его.
Я тихо сплю. Не искушай. Не тронь.

Капля неведенья в море незнания,
Искра мгновенная в хлещущей мгле,
Ты, маловерное чадо терзания,
Ты, беспримерная вспышка во зле.

Все твое деланье в тающем времени,
Все твои сны, и верхи Пирамид,
Лишь прорастание малого семени,
Факел твой пляшущий быстро горит.

Вспыхнут Рамзесами, иль Ахиллесами,
Меткозахватными, яркие дни,
Тотчас задернется праздник завесами,
Сгрудятся гномики, тушат огни.

Все созидания Эллина гордого,
Первого воина нашего я,
Суть лишь вскипания мрамора твердого,
Камень, возжаждавший быть как струя.

Струи кончаются. Струи свежительны,
Все же не вечно им можно сверкать.
Только страдания в цепкости длительны,
В том поручится вам каждая мать.

Расчетвертованность. Свастика вечная.
Крест во вращении. – Где же наш Дом?
Где же есть верное? Скучно конечное.
Жизнь наша – в полночи, с Южным Крестом.

Вся Природа послушанье
И таинственный устав.
Рьяных смерчей рокотанье,
И шуршанье светлых трав.

Смерти бледное явленье,
Ярких радуг семицвет.
Взрыв подземного горенья
Вулканических побед.

От созвездий ожерельных
До сбирающей пчелы,
Звук закона в числах цельных,
Цепь ячеек в глубях мглы.

Быстрый заяц, лист капусты,
Завлеченный в сказку волк.
Дрожжи замысла здесь густы,
Шелковичный тонок шелк.

Вся Природа послушанье,
В токе творческой любви.
В безднах знанья и незнанья
Верь звезде и нить не рви.

Болезнь, седины, труп,
Три вечные пятна
Для видящего Муни.

Яд в меде нежных губ,
С расщелиной Весна,
Декабрь – уже в Июне.

Но мне болезнь и боль
Есть огненный исход,
Кремнистый путь познанья.

Неволишь, так неволь,
Крылатым есть полет,
Лечу, мне нет изгнанья.

И седина есть снег,
И старость – замок дней,
Где пол и стены льдяны.

Минут там ровен бег,
Там радуга огней,
Там радости румяны.

И труп, чужой, родной –
Тоска, но лишь на миг,
И снова – до свиданья.

А если это мой,
Свободу я постиг,
Вновь – светлое скитанье.

И трем богам молясь,
Я засветил огонь
Пред Брамой, Вишну, Сивой.

И мраку каждый час
Пою: «Меня не тронь.
Я вольный и красивый».

Себя завоюй,
Собою владей,
Над жизнию всей
Зажги поцелуй.

И сердцем будь прям,
И сердцем будь чист,
Как утренний лист,
Как дым-фимиам.

Будь легким как сон,
Будь добрым с зверьми,
Будь тихим с людьми, –
Ты к Богу причтен.

Бывший круглым, Лунный Щит
  Глянул вырезным.
В легкой мгле ночной разлит
  Дней сожженных дым.

Над колодцем мировым
  Миг журчит-журчит,
Нас ведя к немым, к родным,
  К сну замкнутых плит.

В камне тлеющем хмуро
Лики – тысячи – хоры.
Еще смотрят их взоры.
Возле Боро-Будура
Серо-бурые горы.

Вон оттуда досюда
Протянулись вершины,
Как огромные спины
Исполина-верблюда,
Горбуна-чуда-юда.

Но в выси распаленной
Над Прирадой и Храмом,
Над ликующим гамом,
Многократно-взнесенный,
Жив навек – Просветленный.