Николай Векшин - Стишки и в шутку и всерьез

Да я за букву «Ё» —
Обоями руками!!!
Ведь без неё – ни ёжика позвать,
Ни матернуться.
Но – не с руки: рукою левой в левый верх Натужено тянуться
(Клавиатура ведь придумана не нами).

А как же сохранить, друзья,
Важнейшую из букв родного алфавита?
Издать закон правительственный, чтоб
Все «Е» на «Ё» – исправить паразитам!

И вот закон рассматривают в Думе.
О нем дебаты круто развернули. Депутаты
Закон сей вскоре дружно подмахнули
(Закон ведь не о повышении зарплаты!).

Закон вступил в магическую силу.
И что ж мы видим? Ё-моё!
Исправились белила на бЁлила,
А евнух мигом в Ёвнухи попал.
И даже мерседес стал мЁрсЁдЁсом…
Печален был нововведения финал!

За партами вспотЁли всЁ рЁбята,
У мамок дЁтки отбиваются от рук…
Во всем Ёдинососы виноваты!
НЁ прЁзидЁнт! Он наш пЁрвЁйший друг!

Когда по планете бродил я устало,
Отбившись от стада людей,
Меня от уныния песня спасала,
С которой теплей и бодрей.

Я струны гитары щипал с упоеньем.
И рифмы слагались в стихи.
Терзали меня размышлений сомненья,
Манили мирские грехи.

Искал я отгадку не в каждом ответе,
Покоя и счастья не знал.
Нигде ни любви, ни тепла не приметил,
Лишь песней себя согревал.

Когда смерть-старуха шепнула на ухо:
«Твой будет печален финал»,
Я двинул ей в ухо и плюнул не сухо,
Хоть вслух ничего не сказал.

Она зашипела: «Убью и зарою!
Со мною ты драться посмел!».
А я рассмеялся над ней и собою.
И песенку снова запел.

Хищницы-львицы прекрасны,
Ибо – дети природы.
Хищницы-девы ужасны,
Ибо – в душе уроды.

Летел над речкой селезень крылатый,
Преодолев до этого пространства и моря.
Он был красавец: крупный и носатый.
И вдруг услышал снизу «кря-кря-кря!».

Тот звук был очень искренним и чистым,
К любви и счастью страстно призывал.
И селезень стал нежным и пушистым.
Ведь раньше он такую не встречал!

Шальной от радости, готовый к лобызаньям,
Рванул он вниз, забыв весь белый свет,
И плюхнулся на воду как в нирване.
И получил промежду глаз дробиновый дуплет.

Он кувыркнулся, крикнул огорченно,
Отчаянно забился сам не свой.
Потом затих и замер отреченно.
И лапки красные застыли над водой.

Мораль отсюда следует простая:
В просторах поднебесия паря,
Не торопись, дружок, с надеждами играя;
Сначала разгляди: кто крякает «кря-кря!».

Я ничего не возражаю против секса.
Наоборот: приятное занятье!
Но, как сказал Шекспир: «Не путай тесто
И то, что из него стряпухи выпекают».

Песни на эстраде разные поются.
Над одною плачут, над другой смеются.
Но когда сатирик злобно кроет матом,
Это не красиво. Это пошловато.
Грязно и бездарно. Грубо и убого.
И портки воняют посередь дороги.

Женщины в общем не любят рыбалку,
Предпочитая спицы и скалку.

Но для отлова мужчин в Интернете
Они не ленятся разбрасывать сети.

Только улов тут, увы, небогатый:
Окунь, лоскирь да бычок полосатый

Слишком мелки все, как кильки и шпроты.
И на подбор как один – обормоты.

Дам я красавицам дельный совет
(Будет всегда преобильным «обед»):

Чтоб не бычка, а кита отловить,
Надо из луж в океан выходить.

Жила-была мадам Пиар на свете.
Но беден был ее репертуар. Кошмар!
Стишки фальшивые, писклявенький фальцетик,
Мордашка-рожица, в мозгах – туман, а между ног – пожар.

У мужа своего, мосье Пиара,
Она была в фаворе и чести,
Поскольку восхваляла до угара
Его талант и прочие способности.

Он был смышлен в знакомствах и обедах.
Как крот прорыл в искусстве много нор.
На презентациях, тусовках и банкетах
Вокруг него всегда бурлился разговор.

Торгуя ширпотребовским товаром,
Он имидж приобрел. Он был эстет.
Ну, правда, путал Ришелье и Ренуара,
Зато всегда ходил в кордебалет.