Николай Векшин - Стишки и в шутку и всерьез

Их смех@ечки, ерзанья, остроты,
Сортирного пошиба вы@бон —
Все это не взлетает выше ж@пы.
Их уровень – как@шка и г@ндон.

Слюною брызгая и хрюкая от счастья,
Они любое чувство об@ссут.
Они не любят, не пылают страстью:
Они – х@ем махают, тр@хают, е@ут.

В них нет таланта, мудрости, терпенья,
Дерзанья, знания, пытливости, ума.
В них «чувство юмора» дрыстает нетерпеньем,
Глумливо гадя и соря словами из г@вна.

И, все вокруг обмазывая грязью,
Плюя, харкая, ср@ и хохоча,
Они ползут по женским судьбам липкой мразью,
Свои х@и с апломбом волоча.

Я – самурайский кот. Кажусь себе плюмажным.
Когда приму на грудь бутылочку сакэ,
То становлюсь как тигр – и храбрым и отважным.
Не зря ведь я живу в японской стороне.

Рожденный дикой кошкой на склоне Фудзиямы,
Не пью я молоко и не ловлю мышей.
Живу я за трюмо, а не в помойной яме.
И каждый день мечтаю о битве и войне.

Лежу я на татами с огромными усами,
Пушистый, полосатый, весь мудрый из себя.
Но я не буду драться ни с тиграми, ни с вами,
Поскольку под татами мне спрятаться нельзя!

Июнь застыл на вираже
В жарище (адовой вообще!).
В реке плывут, как в витраже,
Два облачка, как бланманже.

Песок – как бусинки драже.
Тут не пригодны слов клише.
Здесь нету места анаше,
Глупцу, зануде и ханже.

Лежу на пляже в неглиже
И грею здесь под солнцем «же».
И так балдежно на душе,
Как будто я в раю уже!

Взгляни вокруг! И ужаснись от жизни.
Кругом – бардак, разврат и суета.
Цивилизация гниет, корячится и гибнет.
А люди пляшут и пищат, как мошкара.

Да, наш земной мирок далек от Рая.
Скорее он похож на Ад или Содом.
Что ж видим мы? Религии все Бога прославляют.
А результат? Война, зло, ненависть кругом.

Дорога к Богу? Это иллюзорность.
Ведь Бог – такой же сладкий миф как Дед Мороз.
Один лишь путь: двуличью непокорность
Спасет того, кто не подонком рос.

Любить людей? Печальное занятье.
Средь низких душ чернеет пустота.
И только творчество, как божие проклятье,
Дает нам сил и счастья. Вот где высота!

Прекрасное не пачкается грязью.
К стихам ни брань, ни крик не прилипают.
Лишь сам поэт способен всё изгадить,
Свой слог фигней и злобой наполняя.

Нет, не был Ленин маленький.
Ульянов был велик.
В словах не какал подленько.
Любил родной язык.

Он ясно и доходчиво
Народу разъяснил,
Что будет не утопией
В стране социализм.

Жаль только, куча бездарей
Столь наломала дров,
Что все от отвращения
Плевали в отчий кров.

Теперь пируют снова
Ворюги всех мастей.
Над Лениным смеются
И гадят в Мавзолей.

Ублюдочное время.
Дырявые мозги.
Непомнящее племя.
Своей стране враги.

Мне каждый друг, кто творчеством живет,
Пускай чего-то где-то даже «спамит».
От этого ведь критик не помрёт
И сам писать ничуть не перестанет.

Французский дух! Пьянящая шанель!
Вдыхай нектаров аромат, Париж!
На променад со мной мадемуазель
Идет в музей (ну, а потом в манеж).

В музее много разных неглиже
Родена, Энгра, Гога и иных чудес.
Тут яйца! Яйца! Милый Фаберже
С натуры тут ваял, творил он здесь!

Мы вышли из музея. И в кафе
Устроились под негой дивных роз.
Тут как Эдем! Немного под шафе
«бонжур!» я официантке произнес.

Она мне круассаны принесла,
А также лягушачьи лапки и гляссе,
В тарелке – фрикадельки. Да, друзья,
Не стоит жизнь прожить на колбасе!

«Французский дух» – пародия на тех,
Кто щами и блинами брезгует при всех.
Хотя я дважды побывал в Париже,
Но всё же мне Урюпинск ближе.