Николай Векшин: Басни

Жила-была на свете альпинистка,
Любившая вершины покорять.
Собой – краса. Упорна, как мальчишка.
Ей нравилось гигантов побеждать.

У ней имелся некоторый опыт…
Итак, она влюбилась в Эверест.
Забросив всё – семью, детей, работу,
Она тащила жертвенности крест.

По тропам каменистым и опасным,
В пространство устремив горящий взор,
Она пошла. Божественно прекрасна!
И пела о любви на склонах гор.

И вот она уже на самом пике!
Как счастьем распирает! До небес!
Невозмутимый и немного дикий —
У ног её был этот Эверест!

Её манили новые вершины.
Она спустилась вниз. И был ночлег…
А Эверест, как истинный мужчина,
Молчал. И стал седым навек.

Я на балконе спал. Проснувшись в лунном свете,
Я недовольно в небо проворчал:
«Ты что, Луна, сдурела, что так светишь?!
Зачем в полночь сверкаешь, как фонарь?»

– «Ведь нынче полнолуние, мой милый!
Я вся сияю так, тебя любя.
Ты извини, что ночью разбудила,
Но днём мне грех – показывать себя».

– «Чего ж ты хочешь? Говори скорее.
Мне спать охота. Уж зеваю я».
– «Погодь храпеть! Я, может быть, сумею
Тебя пленить. Взгляни же на меня!»

– «Ну да, ты хороша: светла и полнолика.
Но светишь не сама, лишь отражаешь свет.
И темной стороной своею дикой
Не зажигаешь солнечный рассвет…»

Луна мгновенно спряталась за тучи.
Мне стало одиноко и темно.
И я подумал: «С Луной-то было лучше.
Зачем обидел? С ней ведь так светло!»

P.S.
Когда нас любят, как приятно это!
Но глупо так – проспать свою любовь.
И если уж вращается планета,
Лети к ней и согрей, без лишних слов.

Я – дровесек,
несу топор упрямо,
настойчиво рублю средь веток ствол,
чтоб обтесать его не криво, очень прямо,
без суеты; за этим в лес пришел.

Я – дровесек,
не хмурый и не тёмный,
пою о солнце песенку с душой.
Когда построю дом, то просветвлённо
Найду в нём утешенье и покой.

Я – дровосек,
построив храм свой светлый,
навек забуду лживую печаль.
Дрова, сгорая, греют незаметно.
Полезным надо быть – моя мораль.

В лесу жила-была красавица Лиса.
Ну, всё при ней: шикарный хвост и шуба,
И мордочка смазливая (подобие лица),
И яркие улыбчивые губы…

Вот только зубы выпирали иногда
И глазки так стреляли воровато,
Что лишь глупцы не видели тогда,
Что хищница хитра и блудовата.

Имела Рыжая одну большую страсть:
Примеривать различные одежды.
В период, когда надо облинять,
Она на платья возлагала все надежды.
И шкурку ей так нравилось менять!

Однажды Лисонька увидела Ежа.
Он, как всегда усиленно трудился:
Грибочки собирал, гонял ужа,
Орешки подобрать все торопился…

«Он очень мил, – подумала она —
Такой хозяйственный, старательный, усердный…
А что колюч, то это не беда.
Иголки обломаю постепенно».

«Приветствую! Давай с тобой дружить!», —
Воскликнула Лиса. Хвостом махнула.
Да, хороша чертовка! Но как быть?
В лесу она уж многих обманула…

Но Ёжик тут подумал: «Ничего,
Лису я эту перевоспитаю.
А превратится Лисонька в кого,
Про то покамест ничего не знаю».

И предложил он ей искать грибы,
На зиму чтоб запасы заготовить.
Она старалась очень. Но, увы:
Сто мухоморов! Нет, дружить не стоит.

И Ёж ушел, ни слова не сказав.
Лиса не ожидала. Как обидно!
«Он будет мой!», – решила. И стремглав
Помчалась догонять. Влюбилась, очевидно.

Но чтобы вновь впросак ей не попасть,
Одела на себе медвежью шкуру
(Она сняла её с Топтыгина на днях,
Чтоб приодеть поцарственней фигуру).

Увидевши Медведя пред собой,
Наш Ёжик на мгновение опешил.
Не то, чтоб испугался, но другой
Дорожкой побежал, дери их леший!

Лиса – за Ёжиком, и ну его стращать!
Колючками кольнуть «Медведя» б надо;
Хотел наш Ёжик свою шкурку защищать;
Но видит: рыжий хвост! Торчит из зада!

Решил спектакль Ёжик досмотреть.
(Он обожал и шутки, и приколы).
Но Лисонька вдруг стала тут перд…ть
(А заодно и рыкать как Медведь)…
Весь лес покрылся запахом зловонным.