Максим Рыльский - Стихотворения и поэмы

Кто землю щедрую рассек,
Богатства взял из гор, из рек,
Чтоб вам их не добыть вовек?
Кто мысль, и музыку, и стих
Змеей обвил и губит их?
Кто ваш благословенный пот —
Всё, что свободный труд дает, —
И кровь, и плоть, и огнь души
Разменивает на гроши,
Чтоб услаждал несытый взор
Кошмарной роскоши позор?
Кто, оторвав от матерей
Их свет и счастье — их детей, —
Их растлевает до конца,
Испепеляет их сердца?
Кто жизнь и тело продает
За грош, кто множит свой доход,
Церковным осенив крестом
Кровь, ложь и кражу с грабежом?
Кто мирные поля страны
Сжигает лавою войны
И брызжет мерзкою слюной
В твой, земледелец, лик простой,
Тебе в лицо, кузнец, плюет?
Кто поднимает род на род
И племена на племена?
Чей бог — торговля, храм — война?
И долго ли терпеть вам их —
Ту стаю сытых и глухих?
Доколь переплавлять вам плуг
В орудие войны и мук,
Чтоб тешить им гнездо гадюк?

О, если б все наречья знать,
Все страны мира облетать
И всем народам закричать:

«На свете правда лишь одна —
И только там живет она,
Где люди власть господ смели,
Где серп и молот в герб вошли,
Где с другом друг и с братом брат
Лелеют светлый виноград!»

Его я видел в жизни только раз —
Здесь, в Киеве, в профессорской квартире.
Мне памятен огонь честнейших в мире,
Сиявших искрой золотою глаз.

И скромен был и прост его рассказ,
Как статский зверь в чиновничьем мундире,
Из угожденья палачу в порфире,
Распяв детей полтавских, мир потряс [25] Речь идет о кровавой расправе над восставшими крестьянами села Сорочинцы, которую учинил в 1905 году статский советник Филонов. .

Не повторить мне те слова простые,
Хоть в памяти всегда звучат они, —
В душе храню их, как цветы сухие.

Ведь он сказал в томительные дни,
Плывя рекой сибирской не впервые:
«Но всё-таки… там, впереди — огни!..»

Одетый в свитку, строен и спокоен,
Он встал. И гости тоже поднялись…
«Давно уже не чувано такої,
Лише, додам — лише тоді — колись…» [26] Давно уже не слыхано такой, добавлю только, лишь тогда, когда-то… — Ред.

Поет — а там уж встали двое, трое,
И все поют, и песня рвется ввысь, —
Как будто люди грозною борьбою
Земную ось перевернуть взялись —

Чтоб был жолнер не цесарской опорой,
А стал опришком Довбуша, который
Свой поднял меч за счастие людей…

И люди вздрогнули в немом безмолвье.
Так Кобзаря, что вырос в Приднепровье,
Встречает буковинский соловей.

Осенней порой появляются птицы
И странно кричат, кружась над рекой,
И не знает стрелок: может, это лишь снится,
Что такое же видел он прошлой весной.

Осенней порой ежедневно — иное:
То стебель увял, то листик — желт…
Человек мудрее осенней порою
И мягче — травы примятый шелк.

Осенней порой в озерах зеркальных
Залегает рыба для спячки глухой…
Осень — это пора бесед прощальных,
Но всходит пшеница осенней порой!

Не видав, как джигу исполняет,
Думаю — кубарь напоминает;
Фарандолы — я добавлю сразу —
Даже вы не видели ни разу.

Но на то дано воображенье,
Чтоб расслышать тамбурина пенье,
И на то я над собою пан,
Чтоб творить гитары и гитан.

Чтоб Севилья и Гренада тоже
С Кобеляками бывали схожи,
Чтоб цветы срывать нам тамариска,
Крепкий джин глотая в Сан-Франциско,

С гарпуном ходить за кашалотом,
Быть на «ты» с гидальго Дон-Кихотом,
Гнезда кайр отыскивать в скалах,
С д’Артаньяном биться на клинках.

Земное всё, что нашу жизнь поит,
В чем вес и мера и объемность мира,
Коня, что повод сбросить норовит,
Кота-мурлыку, схожего с Багирой [27] Пантера в книге Р. Киплинга «Маугли». ;

Роскошное фламандцев полотно,
Литое тело, мускулы стальные,
И запах сена, льющийся в окно,
И в тонкой вазе розы огневые;

Объятья крепкие, и труд людей,
Что мир колеблет силой вдохновенья,
Созревший плод, свисающий с ветвей,
Разумных рук крылатые творенья;