Илья Авраменко - Песня Победы. Стихотворения

Мы в юности записок не вели,
и, лишь пройдя через бои-пожары,
по памяти, но честно, как могли,
солдаты написали мемуары.

И людям больше скажут обо мне
не кирпичи, что я таскал на стройке,
не подвиг, совершенный на войне,
а эти, мной написанные, строки.

Листай страницы времени — и вновь
тревожным светом озарятся лица,
сквозь гимнастерки просочится кровь
и под рукой железо раскалится.

Победный гром давно умолк
над городами, нами взятыми,
но все нам помнится тот полк,
в котором были мы солдатами.

Как эти годы далеки —
с боями, с первыми утратами!
Своим сединам вопреки
давай останемся солдатами.

Не оскверним своей души,
не станем торгашами-хватами,
пускай торгуют торгаши —
давай останемся солдатами.

Кто рядом с нами умирал,
не все в земле, не все за штатами:
тот генерал, тот адмирал,
а мы останемся солдатами.

Нам не вернуться в прежний полк,
не постоять в строю с ребятами.
Не плачь! Мы выполнили долг,
и мы останемся солдатами.

Над вольным Дунаем,
Над славным Днепром
Душевные песни
Слагают о нем.
В нагорных лесах,
На просторе долин
Его вспоминают
И чех, и румын.

— Пылало село, —
Вспоминает хорват, —
Он кинулся в пламя,
Советский солдат!
Из хаты горящей,
Из дыма-огня
Он вынес, отважный,
Мальчонку — меня!

Словачка сказала:
— И мне он помог —
Озябшей, голодной
Дал хлеба кусок.
Назвал по-отцовски
Дочуркой своей.
Шутя подмигнул мне:
«Гляди веселей!»

Вздохнула румынка:
— Был яростный бой,
Меня от осколка
Прикрыл он собой...
Убит, он лежит
Под холмом у села.
Калина над ним
Поднялась — расцвела.

— Нет, — молвил болгарин,
Он жив, не убит!
Я видел его:
Он в дозоре стоит.
Стоит он в дозоре,
И зорок и смел,
Чтоб мир потревожить
Никто не посмел!

На сельскую почту
Приходят ребята.
Письмо заказное
Найдет адресата.

В столицу доставят
Его почтальоны.
Письмо прочитает
Министр обороны.

Вновь списки просмотрят,
За записью запись...
И вот они —
Имя,
Фамилия,
Адрес!

И станет в колонну
Героев несметных —
Еще один встанет —
Посмертно.
Бессмертно.

Были пляжи пустые,
Волн веселая прыть.
Все друг другу простили,
Но не можем забыть

Эти резкие тени
На примятом песке,
Эти гроздья сирени
В задрожавшей руке.

Сколько б ни было горя,
Пересилим беду,
Вспомнив Рижское взморье
В сорок пятом году.

Счастье жить нам досталось,
Отгремела война.
Наша юность, казалось,
Бесконечно длинна.

Пришли ко мне вчера однополчане,
Подружки с сединою на висках.
Мы обнялись, всплакнули, помолчали
И стали говорить о пустяках.

Боль о минувшем памятней и резче,
Ее годам засыпать не дано.
Но многое при нашей давней встрече
Припомнено и обговорено.

О жизни зная меньше чем о смерти,
Мы в двадцать лет закончили войну.
Какой хотите меркою измерьте —
Вам не измерить нашу глубину.

Из нас иные и гнезда не свили,
Подбитые, как птицы, на лету.
И чтобы вы о нас ни говорили —
Вам не измерить нашу чистоту.

Вот почему, от радости хмелея,
Платочки нервно комкая в руках,
Друг друга понимая и жалея,
Мы стали говорить о пустяках.

...Летели «юнкерсы» на город наш,
Готовы все испепелить на свете...
Тогда попала бомба в Эрмитаж,
В скульптурный зал с творением Россетти.

И задрожали статуи в музее,
Когда взметнулся смертоносный вал,
И с плеч скатилась, мрамора бледнее,
Прекрасной Эсмеральды голова.

Казалось нам, так скорбно и тревожно
Ее уста промолвили: прости,
Что мы старались сделать все, что можно,
Чтоб мраморную девушку спасти.