Илья Авраменко - Песня Победы. Стихотворения

Ты была мне видна с Дуная,
С гор австрийских была видна,
Сторона ты моя родная —
Петроградская сторона!

А потом на сопках маньчжурских
И в даурских глухих степях,
В сахалинских долинах узких
Я опять вспоминал тебя.

Обойдя за четыре года
Север, Запад, Дальний Восток,
Я вернулся после похода
В дом, где путь мой берет исток.

Здравствуй, тихая, молодая,
Здравствуй, светлая, как весна,
Сторона ты моя родная —
Петроградская сторона!

Она носила, словно латы,
Обороняя Ленинград,
Простую стеганку из ваты —
Привычный времени наряд.

Узорчатый и аккуратный,
К лицу казался ей вполне
Костюм из серой ткани, ватный,
Какие носят на войне.

Теперь он весь забрызган мелом,
Но ей и нам не все ль равно?
Ей в этом выгоревшем, в белом,
Войти в историю дано.

И даже если это мода,
Мы занесем ее в приход, —
Живи и здравствуй, дочь народа,
Законодательница мод!

В сиянье ратных подвигов и славы
О сколько раз ты снился мне во сне!
И пушкинские пели мне октавы,
И струи невские сверкали мне.

Как далека была к тебе дорога!
Не высказать.
Блокада и фронты.
Разлука длилась тягостно и долго,
И вот опять в садах твоих цветы.

Цветут цветы. Засыпаны траншеи,
Отгрохотал вдали сражений гром.
Ты с каждым днем, мой город, хорошеешь,
Растет на пепелище новый дом.

Жилище мирное из пепла встало,
Глядит очами ясными вокруг.
Благословенно светлых дней начало,
Благословенна боль далеких мук!

Уж не во сне ли мне такое снится,
Что я по этим улицам хожу,
И не могу с тобой наговориться,
И все как будто слов не нахожу?

Любовь моя и юности горенье —
Все нерушимо связано с тобой.
Ты новый путь мой,
Новый день рожденья
И щит,
И меч,
Орлиный город мой!

Тебя в сиянье подвигов и славы
Я вижу наяву,
А не во сне.
И пушкинские вновь поют октавы,
И струи невские сверкают мне.

Эти камни нам расскажут были,
С уваженьем трогай их рукой.
Мы с тобой навеки полюбили
Этот город, каменный такой.

Мы, должно быть, каменными тоже
Были в тот суровый, трудный год.
Жизнь была на тяжкий сон похожа,
Столько всем нам выпало невзгод.

Даже хлеб похожим был на камень,
Но в глазах сияло торжество,
А в сердцах, как в топках, бился пламень,
Крепче камня было душ родство.

И во имя правды той великой
И непобедимой той любви
Этот камень, серый и безликий,
Ты священным камнем назови!

Стоит короткая, как жаба,
Пудовую разинув пасть.
И преисподняя могла бы
Такое чудище проклясть.

Гляди, вот этой раскоряке
Мишенью дивный город был!
Адмиралтейства шпиль, Исаакий —
По ним огонь ее палил.

Ей вырвали из глотки жало
И выбросили из игры
В музей — а больше бы пристало
Такой лететь в тартарары!

Ждет у моря израненный город,
Мне к его изголовью пора.
Распахнула у шубы мне ворот,
Тайно крестит меня сестра.

И, подхвачена бурей железной,
Отрываюсь легко от земли,
И лечу над привычною бездной
В полыханье заката вдали.

Так и надо для летной погоды,
Ветер сух, но все крепче, острей,
Встречный, с запада, веющий йодом,
Ветер Балтики, ветер морей.

И уже узнаю сквозь туманы,
В серебристых разливах воды,
Город, славой венчающий раны,
Город преодоленной беды.

Протянувший каналы, как струны,
Вдоль решеток дворцов и садов,
Самый мужественный, самый юный,
Самый верный среди городов!

— Привет! Серега говорит... —
Я больше не услышу это.
Его подбитый танк
Горит.
Огонь и дым
И бабье лето.
И не видать кругом ни зги,
И никакого в мире звука...
Но он идет из-подо Мги,
Но он стихи читает глухо,
И время сквозь него течет
Ночным сияньем космодрома...
Подставить вечности плечо —
Ему привычно и знакомо,
Живые радовать сердца,
Хранить на свет благословенно, —
И эту службу до конца
Нести. И не просить подмены.