Евгений Евтушенко - Волчий паспорт

Евтушенко и Хрущев стоят на разных полюсах системы и, одинаково привязанные к ней, по-разному ее выражают, лишь изредка сходясь, как две крайности. Политический выразитель системы не мог понять поэтического ее выразителя… Евтушенко и его поколение сделали в целом огромное дело. Они вернули поэзии значение общественного явления.

…Двадцать лет без малого минуло с тех пор, как в газете «Советский спорт» стали появляться стихи Евтушенко – ко всем праздникам и ко многим будням. Двадцать лет минуло с тех пор, как он вошел в моду, сперва в московскую, потом всесоюзную, потом мировую. Все эти годы мы слышим: мода, мода, мода. Но двадцать лет быть в моде у огромного народа нелегко и непросто. А может быть, и не мода это вовсе, а любовь?

Я бы назвал «Ягодные места» агитационным романом в лучшем смысле этого слова. Это страстная и высокохудожественная, соединившая в себе высокую литературу и высокую гражданственность, агитация за все лучшее в нашем обществе, за все лучшее в человеке и лучшее в мире, когда мир за два-три последних десятилетия в несколько раз стал меньше, а в человеке открылись новые и, конечно, не только прекрасные высоты и глубины.

Одним словом, роман написан Евгением Евтушенко, и этим уже многое сказано.

Раскол был неизбежен – как и при всякой революции. Он вызывался антинациональной направленностью событий 89–91 гг. Если одна часть литературы, космополитическая, откровенно издевалась над всем национальным и даже над русским именем, а вторая составляла содержание и дух этого национального – какое тут может быть братание?! По телевидению была устроена бессменная вахта черниченок и евтушенок, чтобы ни на минуту не умолкал поток проклятий по адресу советского и русского… Раскол в литературе был неизбежен и, думаю, полезен.

Евтушенко внимательно и бережно путешествует – если так можно выразиться – в душах людей, умеет находить ключ к душам замкнутым и застенчивым, умеет радоваться чужой радостью, болеть чужой болью… Достигшее зрелости творчество не утратило обаяния юности…

…Если бы меня спросили, кого я больше чту – раннего или позднего Евтушенко: конечно, позднего, умудренного, в чем-то, если хотите, более трагичного, но ностальгия по ранним его вещам вдруг перехватывает горло до слез…

Евтушенко был первым и остается одним из тех, кто поднимает голос против Сталина и опасности воскрешения сталинизма… Он начал выступать против цензуры до того, как зазвучал целый хор протестов из-за границы.

Новый поэтический год начинается уже 10 января 1968 года встречей со «звездами» на стадионе «Натаниэль» в Сантьяго… Неруда говорит: «Евгений, я приглашал тебя не на рыцарский турнир, но я стану твоим оруженосцем – я стану переводить твои стихи». Евтушенко читает первое стихотворение, переведенное Нерудой, – «Море». Евтушенко и актер-декламатор, и мим, его чтение – целый спектакль; к такому мы еще не привыкли, и публика приходит в полный восторг… Он читает «Людей неинтересных в мире нет», «Нежность», «Бабий Яр», «Ярмарка в Симбирске», другие стихи. И заканчивает «Градом в Харькове».

Мне говорили, что у вас есть популярная песня, может быть, вы ее знаете – ее припев состоит из слов «Хотят ли русские войны?». В ответ на этот вопрос в этой песне говорится:

А как же ваши бывшие союзники? А как же те, кто вас на Эльбе обнимал? Что, если бы мы спросили у могил в Тихом океане или поле боя в Европе, где вдали от родины погребены погибшие американцы? Что, если бы вы спросили у их матерей, сестер и сыновей – хотят ли американцы войны?