Алексей Дьячков - Игра воды. Книга стихов

Он выходил, дорогу сократив,
Уже во тьме зеленой, купоросной —
По самому короткому пути —
К зависшим над домашним прудом звездам.

И вот он замирал, как адмирал,
Как зорька, как капустница-белянка,
Предвидя в страшном будущем себя,
Шагающего скорбно к полустанку.

Трясущегося с грибником вдвоем
В пустом вагоне мимо дач и пашен.
Задумчиво крошащимся углем
Штрихующего заросли пейзажа.

Фланель, как розовая даль…
Пусть удивит тебя деталь,
Чтоб ты всей повести поверил и,
Кивнув, домой рванул на велике.

А я глядеть, как тьмы идут,
Лежать в траве останусь тут,
Рубашку подложив под голову
И лодку слушая моторную.

Не твердый воздух, хруст слюды,
Пустой, печальный вкус воды,
Из фляги выцветшей пластмассовой.
Сны, распустившиеся астрами.

Иные сферы странных игр,
Где игом нас пугает тигр,
Мир оглушает шумом уличным,
Но жизнь не прирастает будущим.

Пустырь богов, пространство сна,
Завет материи – блесна.
Так мы бредем, держась для верности
За ночь, лишенную предметности.

Чтоб старость, чтоб смерть, чтоб беспомощным, слуха
Лишенным – и в кресле сидеть у окна,
Была чтоб меж рам обязательно муха,
И тучка над вербой сухой чтоб плыла.

Прожить чтобы долго, и званья, и лица
Забыть – и рабов, и царей, и вельмож.
Ни бури не помнить, ни снов, ни Фелицы,
Ни медленных слов, ни тамбовских порош.

Какой настоящий, всамделишный, тварный? —
Пусть этот – печальный для старческих глаз —
Забыть навсегда, чтобы образ алтарный
Встал в вербе засохшей еще один раз.

Себя покалечить, играя, как в детстве
В горелки. И в Нарве, вдали от дорог
Снять домик, на несколько дней запереться,
И оду сложить, как часовенку – Бог.

Безмолвных деревьев быть принятым в братство.
И тьмы избежать, разевающей пасть.
Чем больше возможностей к свету подняться,
Тем больше опасностей в бездну упасть.

Чтоб было опять не тревожно, не страшно,
Но больно у страсти опасной в плену.
Поверить, что сердце твое тебя старше,
И жизни остаток доверить ему.

Хоры и хоралы, как прятки и салки.
Творения, есть разве чем дорожить?
Отчаяться, мучиться, после отставки,
Чтоб кости в запущенной Званке сложить.

Не искать специально причины,
А решить, не проснувшись еще,
И нестись по дороге, лощины
И холмы собирая зрачком.

К водопаду свернуть у Синая,
Все дела отложив на потом,
Чтоб сидеть у воды, размышляя
О том свете и прочем бардо.

Сладко щурясь на пламя без дыма,
Рябь воды, возвращаться туда,
Где над яркой водою – полыни
Расстилается желтый туман.

Разрослась, как икона из детства,
Красота, обступая меня. —
Светлый образ отца без семейства,
Без хлебов, без креста, без копья.

Кремль для раскраски. Виды с Тулою.
Как перед обмороком, дым.
С раскачивающимся уровнем
Стремительный стакан воды.

Упа с сиреневыми тучами,
Опавшая в волну листва.
Отрывок, невпопад озвученный,
С красивой панорамой сна.

Науки – хлопать ночью ставнями,
Соседскую не слышать речь.
Прости меня, воспоминание,
Что я не смог тебя сберечь.

Гостинцы, цацки, сквер с подростками,
Фигуры уличных огней.
И все, что живо отголосками
Печальной юности моей.

Что скрыто мачехой за стенкою,
Знать не положено тебе.
Чтоб утром над какао с пенкою
Задуматься о сентябре.

Поверить в паутинки с дерева,
И вспомнить вдруг и день и нить,
Как выстрелом последним мельницу
В базарном тире запустить.

Старость среди статуй, бюстов, торсов
Встретив, чтобы от родных и близких
Скрыть маразм и признаки склероза,
Я махну куда-нибудь без визы.

Буду время на балтийской даче
Коротать с состарившейся блядью.
В бурю: Джимми-Джимми, ача-ача! —
Напевать, на волн накаты глядя.

Буду, прихватив в карман «Коровку»,
Ковылять в дом отдыха на танцы,
Басни по своим татуировкам
Новые выдумывать пытаться.