Себастиан Брант - Корабль дураков; Избранное

«Смех у тебя, поди, пройдет,

Когда два месяца пройдет».

Вернулись под вечер домой,

А после пасхи, той порой,

Как светлый месяц май пришел,

Горох на поле не взошел.

Поля у прочих зеленели.

«Да что ж такое, в самом деле?» —

Подумал поп да и решил,

Что он, конечно, согрешил

Тем, что Матвея обманул

И здорово его надул,

Уговорив засеять поле

Задаром и по доброй воле.

Коль вовсе не взошел горох,

Так, стало быть, разгневан бог.

И мужичонке поп сказал:

«А сколько бы с меня ты взял

За то, что мне засеял поле?»

Матвей ответствовал: «Не боле,

Чем все берут — ну, сотен пять».

Чтобы Матвею долг отдать,

По сумам и пошарил поп

Пока те сотен пять наскреб!

«Бери! Прогневался господь,

И в поле нечего полоть

Из-за того, что мне без платы

Работал с самого утра ты.

Бери же деньги без зазренья,

Чтоб мне простилось прегрешенье

И чтобы с моего угодья

Снялось проклятие бесплодья».

В мошну те деньги поскорей

Пихнув, захохотал Матвей:

«Поймите, отче, дела суть:

И хитрость можно обмануть.

Про вашу я смекнул мороку

И думал: «Дай мне только сроку

Попомнишь! Вышел случай мне!

Горох сварил я на огне,

Как было надо, но не боле,

И разбросал на вашем поле.

Ну, думаю, раз кровь и плоть

В яйце вареном, то господь

Их дал, поди, гороху тоже:

Ведь яйца на горох похожи!

И чем бы в поле было плохо

Расти вареному гороху?

Вот так вам мужичонка серый

Воздал за меру той же мерой».

«И вправду, — поп ему в ответ, —

Плутов на свете честных нет.

Что ж! Ты воздал мне поделом».

И с тем Матвей вернулся в дом.

За труд и за осьмину он

Вот так и был вознагражден.

Кто по лукавости своей

Горазд надуть простых людей,

Над ними и глумясь притом,

Ему ж и будет поделом,

Ему же в дурнях и остаться.

Раз любишь, говорят, кататься,

Люби и саночки возить!

Так повелось, и, стало быть,

Не запретил бы и сам бог

Платить подвохом за подвох.

А коль по дружбе подкузьмят

И только пошутить хотят,

Серчать не надобно и злиться

На шутки в баснях не годится.

Пусть басня позабавит вас!

Таков вам Ганса Сакса сказ.

283

Жил в Шваце 284много лет назад

Старик, который был богат.

Ему на копях повезло.

Другим они разор и зло.

У богача наследник был,

Которого он оженил

На девице на городской,

Что отличалась красотой,

Была богатой, нравом кроткой

Да круглою к тому ж сироткой.

Сыграли свадьбу шибко пышно,

А там, глядишь, и стало слышно,

Что молодая понесла.

Вот радость-то родне была!

Когда ж у молодушки в срок

Дочь родилась, а не сынок,

Муж разворчался так, что страсть!

И ну жену хулить и клясть.

Ему милей бы, дескать, сын,

Чтоб имя знатное и чин

Отцов в удел ему достался

И чтобы род их продолжался.

Вот отчего был рассержен

На дочь и мать молодожен.

Ведь был богаче он именьем,

Чем нравом или разуменьем.

И четверть года не прошла,

Как снова женка понесла.

А как и муж о том дознался,

Так страшной клятвой ей поклялся:

Коль дочь она родит опять,

Так и в живых ей не бывать.

Жена не в шутку затужила,

Уж больно боязно ей было!

Она и мужнин норов знала

И как бесился он, бывало.

Пошла ко свекру за советом,

На мужа сетуя при этом.

Умом же свекор знатен был,

Да и невестку-то любил:

Она послушливой была

И с честью женский долг блюла.

Ей молвил: «Сношенька! Не сетуй!

Управимся с бедою этой

И будет все ему едино,

Дочурку ли родишь иль сына.

В тревоге прок-от невелик!»

Затем ушел к себе старик

И в ларчик малый наложил

Песку да гальки и закрыл

Его на крепкий на замок,

Позвав: «Поди сюда, сынок!

Тебе во всем я доверяю,

А посему и поручаю

Со златом ларчик сохранять,

Но чтоб его не открывать!

Чтоб в целости был этот клад,

Когда потребую назад!»

Сын ларчик принял и ушел.

Когда же срок жене пришел,

Понатерпелась роженица.

Как прежде; все же разрешиться

С господней помощью смогла

И снова дочку родила.

Перепугалась, затужила…

Уж так тошнехонько ей было

От страшных мужниных угроз!

А мужу кто-то весть принес,

Что снова дочка родилась.

Балбес рассвирепел тотчас,

И поднял он такой содом,

Что в доме все пошло вверх дном.

Дверьми он хлопал и ругался,

Без передышки чертыхался.

Отец к нему стопы направил,

С наследником его поздравил.